И в период упадка старой империи, когда Константин и Юстиниан, как говорят, обменивались посольствами с двором китайских императоров, не видно никакого действительного расширения географических знаний или представлений. Главное, что предпринималось христианством в этой области, — паломничество, и пилигримы потеряли свое первостепенное значение лишь тогда, когда норманны (сначала язычники, а затем христиане), вооруженные иными методами, стали играть ведущую роль и экспансии Европы. В этом всеобщем странствовании викингов, первом великом внешнем движении нашей Европы в средние века, слились воедино вновь ожившая торговля, энергия путешественников со все усиливающейся тягой к паломничеству. Викинги представляли собой иной тип исследователей: они не просто находили новые земли и пели с ними торговлю, а завоевывали и колонизовали их.
Наконец, не координированная прежде коммерческая и религиозная деятельность была объединена и вылилась в воспринятую всем христианским миром форму крестовых походов. Идея эта была заимствована у Испании, но заимствована в духе скандинавских бродяг и сделана всеобщей для латинского мира, для всей Римской федерации. XI, XII и XIII века стали временем Подготовки к открытию и колонизации европейцами внешнего мира, которое произошло в XV, XVI, XVIII вв.
От обращения в христианство Константина и до Реформации история христианства целостна; поздняя Римская империя представляет собой объединяемое церковью государство, в то время как современная Европа — номинально христианское общество. Средневековая Европа мыслила себя не иначе, как старое всемирное государство под эгидой религии; от Испании до России люди жили под властью Священной Римской империи итальянского, или тевтонского, или византийского, или независимого типа. Англия и Россия не были затронуты германским возрождением Карла Великого, но и в их жизни доминировали все те же два элемента — классическая традиция и христианская церковь.
И в течение всех этих веков экспансия христианского общества — каким бы словом мы ее ни назвали: открытие, исследование, расширение географических представлений — имеет непрерывную историю. Но пока подъем ислама в II в. не создал для христианства характерные для средневековья условия, пока с новой религией не началась действительно новая эпоха, в конце которой жил Генрих, мы еще слишком удалены от нашего предмета, чтобы почувствовать, например, в пилигримах IV и V вв. и в Косме Индикоплевсте что-либо иное, кроме самой отдаленной подготовки деятельности Генриха. Вступление, которое необходимо предпослать рассматриваемому нами предмету, в действительности начинается с VII в., со времен наших Беды и Вильфрида.
Однако в виде иллюстрации общей мысли о том, что географические открытия есть начальная и естественная акция любого энергичного общества, находящаяся в зависимости от общей активности государства, небезынтересно отметить, что христианское паломничество начинается со времен Константина. Этот первый импульс исследовательской энергии сразу же свидетельствовал о новых отношениях между религией и политикой. Елена, мать императора, своим посещением Палестины, своей церковью в Вифлееме и найденными ею в Иерусалиме реликвиями способствовала тому, что обычаи немногих истово верующих стали господствующей модой. И через восемь лет после Никейского собора, в 333 г., появилась первая христианская географическая книга в виде путеводителя (или итинерария) из Бордо к святым местам Сирии, основанного на инспекционных маршрутах Антонинов. Путь, описанный в нем, пролегал через Северную Италию, Аквилею, Сирмий, Константинополь и Малую Азию, и по этому пути за следующие три столетия прошли тысячи безымянных пилигримов, не говоря уже о тех восьми или девяти писателях, которые оставили отчеты, хоть и религиозные по форме, но по существу содержащие наиболее полное изображение земного шара, какое могли тогда дать жители Запада.
Большинство паломников, подобно Паула, епископу Евхерию и Мелании, держались одного и того же пути и останавливались в одних и тех же местах, но трое или четверо из них, без сомнения, добавили к обычным сведениям какие-то новые знания.
Святая Сильвия Аквитанская (ок. 385 г.) не только путешествовала по Сирии, она посетила Нижний Египет и Каменистую, или Синайскую, Аравию и даже Эдессу в Северной Месопотамии, на самой границе враждебной и языческой Персии. «Чтобы повидать монахов», она скиталась по Осрену, заходила в Харан, вблизи которого находились «дом Авраама, и ферма Лавана, и источник Рахили», побывала в окрестности Низибиса и Ура Халдейского, оставленного за Римской империей со времен разгрома Юлиана; оттуда через «Паданарам» обратно в Антиохию. Переправляясь через Евфрат, паломники видели реку, несущуюся стремительным потоком, «подобно Роне, но только шире». Оказавшись по пути домой на великой военной дороге, где тогда еще не появлялись сарацины, между Тарсом и Босфором, Сильвия сообщает о силе и разбойничьих повадках исаврянских горцев, спасших в конце концов христианство от тех самых арабов, с которыми паломница путает их в своих записках.