— Что тебе?
— Идем играть! — скомандовал Эвальд.
— К сожалению, сегодня никак не могу: у меня сильно болят зубы.
И Лотар спокойно поднялся по лестнице, ни разу не обернувшись даже.
— Постой же ты! — злобно проворчал Эвальд, теребя свой пояс. — Я тебя выучу играть! — И он побежал обратно, потому что перед окном подвала началось волнение.
Безработные подняли крик. Они это делали очень хорошо, совсем как настоящие взрослые безработные.
— Не нужно нам ваших нищенских грошей! — выкрикивал курчавый Ганс Аккерман. — Давайте мне работу и хороший заработок! Сто марок давайте!
— Молчать! К порядку! — орал Герберт. — Германии нужны деньги на пушки!
— Из пушек жаркого не сделаешь! — кричал Фриц Лампе.
Полицейские и штурмовики высунули головы из-за ворот. Но их время еще не пришло.
Герберт вскочил на ящик:
— Молчать! Вы — коммунисты, красные заговорщики!
— Пушками не наешься! Мы хотим колбасы и шоколаду! — кричали теперь все безработные разом и грозили кулаками.
Генрих стоял совсем позади, тише всех. Но и он попробовал крикнуть:
— Работу и хороший заработок!
Его слабого голоса совсем не было слышно. И все-таки он почувствовал, как вся кровь ударила ему в лицо и сердце крепко забилось: он вспомнил отца, который всегда сидел за печкой грустный-грустный. «Работы… работы!»
— Алло! Алло! Господин капитан полиции?.. Говорит Герберт Вагнер. Прошу вас прибыть сейчас же. Тут демонстрация безработных, опасные бунтовщики — коммунисты. Пришлите, пожалуйста, броневики и пулеметы!.. Алло! Алло! Казарма штурмовиков?.. Говорит Герберт Вагнер. Скорей высылайте отряд штурмовиков с большими резиновыми дубинками. Тут собрались заговорщики, красные, коммунисты! Хайль Гитлер!..
Бррр!.. Бррр! — послышалось вдруг за большими воротами. Это гудели и рычали полицейские автомобили. Девочки и малыши, смотревшие на игру, с криком бросились к колодцу, в другой конец двора: полицейский начальник с грохотом въезжал во двор с пимфами — полицейскими и штурмовиками. Только маленькая белокурая Хильда Штарк осталась на месте и продолжала смотреть.
Это были четырнадцати настоящих пимфов в форменных костюмах. Все четырнадцать громко рычали — бррррр! — и все размахивали длинными палками. Страшно было смотреть!
Генрих хотел повернуться и убежать: ведь он был совсем маленький. Но тут он заметил, что Лотар снова стоит внизу на ступеньках и смотрит прямо на него внимательно и задумчиво, потирая лоб кончиками пальцев, словно собирается что-то сказать. Генриху стало стыдно, и он не убежал.
— Где демонстрации безработных? — кричал Эвальд, размахивая палкой, и скакал кругом, будто на диком жеребце.
— Вот здесь, господин полицейский начальник! — ответил Герберт.
— Р-разойтись! — скомандовал Эвальд и проехал между безработными.
— Из пушки жаркого не сделаешь! — кричали они.
— Коммунисты, предатели родины! — горланил Эвальд. — красные преступники! Большевистские собаки! Я вам покажу!
И он обернулся к пимфам, стоявшим за его спиной в одну шеренгу.
— Конная полиция! — скомандовал Эвальд (он забыл, что они приехали в автомобилях). — В атаку! Галопом марш!
Сам он скакал впереди, а четырнадцать пимфов — за ним, прямо на безработных. И они колотили палками направо и налево только не очень сильно.
Игра принимает неожиданный оборот
Теперь безработные должны были обратиться в бегство. Таково было условие игры. До сих пор они всегда так играли. Но тут вмешался Фриц Лампе. На той неделе у него арестовали дядю за то, что он ругал фашистов. И вот, когда Лампе услышал, как Эвальд обзывает красных, он пришел в ярость.
— Эти обезьяны в костюмчиках, — сказал он Кару, — воображают, будто мы боимся их палок!
— Оставаться на месте! — сказал Кар маленькому Кунцу, который уже собирался бежать.
Но Эвальд крикнул: «Разойтись!» и ударил Кара палкой по голове. А так как он слишком разгорячился, то получилось по-настоящему больно. Этого еще недоставало! В ту же секунду он получил от Кара такую пощечину, что кепка у него слетела с головы, а левая щека стала еще толще и краснее.
И сразу же завязалась большущая драка. По одну сторону — четырнадцать настоящих пимфов в форменных костюмчиках, вооруженных палками, по другую сторону — всего двенадцать безработных, дети настоящих безработных и других антифашистов. Когда началась драка, у них еще не было палок. Но — раз, два, три! — палка Эвальда в руках у Кара. Еще раз, два, три! — и чья-то палка у Кунца и еще чья-то у Лампе.