Два момента делают этот заговор серьезным. Во-первых, мятеж должен был произойти в то время, когда король собирал войска для отплытия во Францию, и поэтому, на первый взгляд, был хорошо защищен, если только заговорщики не предполагали, что есть и другие, кто думает так же, как они. В своих признаниях они утверждали, что их поддерживал даже граф Арундел и другие лорды. Возможно, планы вторжения Генриха не были полностью поддержаны дворянами. Во-вторых, в заговоре участвовали люди, близкие к королю по статусу, особенно его двоюродный дядя Ричард, которого он совсем недавно возвел в графское достоинство. Генри, лорд Скроуп, пользовавшийся большим доверием короля как переговорщик с Бургундией в 1414 году и казначей в период контроля принца над советом в 1410–11 годах, также попал под подозрение короля за то, что не раскрыл заговор. Граф Марч, возможно, под влиянием того факта, что Генрих V относился к нему с почтением, решил предупредить короля, хотя ранее он мало что сделал, чтобы помешать заговорщикам. Сэр Томас Грей утверждал, что Скроуп сказал графу, "что вы [т. е. король] не будете в безопасности, где бы вы ни находились, или куда бы ни поехали"[108].
Генрих действовал быстро, казнив Ричарда Кембриджского, Грея и Скроупа после суммарного судебного разбирательства. Эта история показывает, что, несмотря на все усилия Генриха утвердить свое положение как короля, у него все еще оставались слабые места, даже при своем дворе. Интересно также отметить, что первые два ланкастерских короля были склонны наживать врагов из своих бывших друзей. Для Генриха это произошло дважды: с Олдкаслом и саутгемптонскими заговорщиками. Даже если угроза низложения была не очень велика, она все же существовала. То, что Генрих так быстро расправился с Саутгемптонским заговором, не проявив милосердия даже к тем, кто ранее хорошо ему служил, помогло укрепить его позиции, когда он готовился отплыть во Францию, хотя скорее террором, чем убеждением. К тому времени, когда он покинул Англию 11 августа, его навязчивая идея вторжения во Францию, которую он считал своей миссией, данной ему Богом, взяла верх над всеми другими чувствами. Он не мог потерять лицо ни дома, ни за границей, отменив экспедицию сейчас.
3.
Азенкур и Нормандия
Мы настолько очарованы шекспировскими словами о "немногих счастливцах", что масштаб вторжения Генриха V во Францию, как правило, остается непризнанным. Поход Генриха в 1415 году стал первым случаем после похода Эдуарда III в 1359 году, когда английский король лично повел войска во Францию, и он намеревался показать себя во всей красе. Его армия, численность которой приближалась к 12.000 человек, была больше, чем в 1359 году, и не намного меньше, чем в 1346 году, с которой Эдуард III одержал свою знаменитую победу при Креси. В тот раз Эдуард совершил рейд по Нормандии, но не добился конкретных завоеваний. Генрих V, напротив, был полон решимости захватить и оккупировать французскую территорию. Для этого он набрал войска на длительный и дорогостоящий период в 12 месяцев, потребовав от них взять с собой 3-месячный запас продовольствия, что свидетельствует о том, что он предполагал использовать людей в осадах, а не в разрушительных сожжениях и грабежах шевоше, где жизнь за счет местного населения была важной частью стратегии. Действительно, Генрих также взял с собой сильный отряд артиллеристов, рудокопов, каменщиков и другой вспомогательный персонал, необходимый для ведения осадной войны.
Стратегия Генриха была новым шагом в английской военной политике и демонстрирует как амбициозный, так и творческий подход. Владение территорией, особенно богатым и экономически важным герцогством Нормандия, открывало перспективы значительной финансовой выгоды. На заседании парламента в ноябре 1414 года канцлер указал, что "если их принц увеличит свою вотчину, то можно будет уменьшить бремя его подданных"[109]. Более того, Генрих, возможно, уже имел в виду распределение завоеванных земель среди своих солдат. Захват нормандских портов также устранил бы угрозу английскому судоходству: Арфлер, расположенный в устье Сены, был главным очагом пиратства, которому потворствовало французское правительство. Учитывая сильное меркантильное лобби в парламенте и в Лондоне, эта стратегия была бы привлекательной и внутри страны. Кроме того, из Англии было относительно легко пополнять запасы и укреплять Нормандию. Завоевания укрепили бы позиции Генриха на переговорах с французами, а также продемонстрировали бы на европейской арене, что англичане являются силой, с которой необходимо считаться.
108