Утром 25 октября обе стороны подтянули свои силы. Французы выставили в авангарде значительную часть своей армии, возможно, до 5.000 латников, намереваясь своей численностью опрокинуть немногочисленных английских коллег (численность которых не превышала 1.500 человек) и захватить короля. У французов был, по крайней мере, еще один большой отряд латников, но нет уверенности, что у них был третий отряд в тылу. Они неохотно задействовали своих арбалетчиков и лучников, возможно, потому, что считали их слишком малочисленными по сравнению с английскими и, следовательно, уязвимыми перед мощью английских обстрелов. Арбалетчикам требовалось время на перезарядку своего оружия, а стрелок в это время был незащищен. Французы решили, что кавалерия с каждого фланга должна была атаковать английских лучников, чтобы выбить их из боя. В принципе, это был разумный ход, но он не сработал так, как планировалось. Во-первых, похоже, что многие очень неохотно присоединялись к кавалерии, поскольку они предпочитали сражаться в авангарде, где можно было заполучить более ценных пленников. Поэтому силы кавалерийских отрядов были недостаточно велики, чтобы быть эффективными. Возможно также, что французы, которые были направлены в кавалерийскую атаку против лучников, осознавали губительное воздействие стрел на лошадей, которые обычно не были хорошо бронированы, и предпочли не присоединяться к атаке против лучников. Во-вторых, поскольку Генрих защитил своих лучников кольями, это затруднило атаку французов. Повергнутые в смятение, всадники повернули, чтобы отступить, но столкнулись со следующими за ними рядами и с авангардом пеших французских латников.
Успех Генриха был обусловлен в первую очередь тем, что он грамотно расставил лучников. Имея в своем распоряжении такое большое количество лучников, он разместил их как на флангах, так и впереди трех баталий (отрядов) своих пехотинцев. Защищенные кольями, они были в состоянии поддерживать настоящий шквальный обстрел, расстроив атаку французской конницы и затруднив движение пешего авангарда. Шквал стрел создал тяжелую ситуацию, в которой у французов не было иного выбора, кроме как пытаться продолжать движение. Возник естественный эффект воронки: наступающие пехотинцы оказались так тесно сгрудившимися, что не могли даже поднять оружие. Люди падали, и на них падали другие. Судя по всему, земля, по которой пришлось продвигаться французам, представляла собой поле грязи из-за прошедшего ночью дождя, сделавшего недавно перепаханное поле труднопроходимым. Многие погибли от удушья или утонули в грязи, так и не дойдя до английских позиций, чтобы вступить в бой.
Генрих был проницателен в своем построении войск, что, несомненно, было результатом разведки накануне битвы. Возглавляя меньшую армию, он занял оборонительную позицию, даже если ему пришлось сделать первоначальный шаг вперед на новую позицию, чтобы спровоцировать французов на атаку (еще один признак того, что они все еще надеялись на прибытие подкреплений). Он командовал центральной баталией. Все рассказы подчеркивают его личную доблесть: его брат Хамфри во время боя был повержен на землю, но король стоял над ним, чтобы защитить его, пока его не отвели в безопасное место. Генрих полностью участвовал в сражении, подавая пример своим войскам. Его дядя Эдуард, герцог Йоркский, командовал авангардом, первой английской баталией, которая приняла на себя основную тяжесть французской атаки; герцог при этом пал в бою. Арьергард находился под командованием Томаса, лорда Камойса, который был женат на представительнице королевской семьи, и который, будучи опытным 65-летним воином, смог удержать строй и дисциплину своих войск в ожидании атаки.