Но если эти слова подразумевали, что Азенкур обеспечил решающее преимущество в англо-французской политике, то это оказалось не так. Действительно, вместо того, чтобы ответить на сокрушительное поражение дипломатическими усилиями по достижению договоренностей, французы стремились как можно быстрее нанести ответный удар, пытаясь вернуть Арфлер. Английское завоевание было очень трудно удержать, особенно в плане снабжения гарнизона продовольствием; действительно, все более отчаянные вылазки из города в марте 1416 года закончились почти катастрофой, с потерей как людей, так и лошадей. К началу апреля французы установили морскую блокаду города и разместили гарнизоны на суше. Граф Дорсет, который был назначен капитаном Арфлера после его сдачи, к середине месяца был на пределе сил. Он несколько раз писал в королевский совет с просьбой о предоставлении продовольствия, артиллерии и других припасов, "но, — отмечал он в резкой депеше, — ничего не было предоставлено", что "крайне разочаровало меня и верных подданных короля… если мясо не будет прислано как можно скорее, нам придется вернуться в Уитсун" (7 июня)[122].
С конца января того года Генрих разрабатывал планы очередной экспедиции во Францию[123]. Но хотя парламент, заседавший в марте и апреле 1416 года, согласился перенести на июнь субсидию, которую должны были выплатить в ноябре, проблема Арфлера заставила Генриха перейти к обороне. В конце мая и начале июня для спасения Арфлера была собрана армия в 7.500 человек, в соотношение один латник к двум лучникам, в отличие от одного к трем, предпочтительного для сухопутных кампаний, что отражало намерение использовать ее на море, где не требовалось большого количества лучников.
Но хотя Генрих переехал в Саутгемптон в начале июля, он не участвовал в последовавшей за этим морской кампании, которой командовал его брат Джон, герцог Бедфордский. Двумя месяцами ранее Генрих принял Сигизмунда Люксембургского, короля Германии, которого англичане уже называли императором, прибывшего в Англию с намерением выступить посредником в установлении мира между Англией и Францией ради решения на Констанцском соборе вопроса о папском расколе. Визит Сигизмунда стал дипломатическим переворотом для Генриха — европейские правители редко решались пересечь Ла-Манш — и он ответил добром на добро, щедро потратив средства на развлечения своего императорского гостя и 24 мая наградил его орденом Подвязки. По всей видимости, именно Сигизмунд убедил Генриха, что "королю слишком опасно для него и потенциально вредно для общего блага лично рисковать морскими опасностями"[124].
В конце мая к Сигизмунду в Англии присоединился Вильгельм, граф Голландии, Зеландии и Эно, с идеей, что оба они должны попытаться посредничать в урегулировании конфликта между Англией и Францией. Но их решение — передать Арфлер в руки императора — не устроило ни Генриха (который добавил его к завоеваниям Эдуарда III, по договору в Бретиньи 1360 года, как необходимое условие мира), ни французов, которые предполагали, что вскоре они отобьют город. Смирившись с неудачей, Сигизмунд был готов заключить вечный союз с Генрихом, который был скреплен в Кентербери 15 августа — в тот самый день, когда, по воле случая, флот под командованием его брата Джона, герцога Бедфорда, разгромил французов в битве на Сене и спас для англичан Арфлер.
Кентерберийский договор признавал права Генриха против французов и теоретически предлагал имперскую поддержку в их осуществлении — хотя, как выяснилось позже, император никогда не предоставит Генриху военной помощи. Но договор был важен просто своим подписанием. Это было доказательством того, что Генрих, основываясь на своих претензиях к французам, теперь рассматривался как серьезный игрок в Европе. Не менее важной была и встреча между Генрихом и шурином Вильгельма, Иоанном Бесстрашным, герцогом Бургундским, которая должна была состояться в октябре следующего года в Кале при посредничестве графа Вильгельма.
Что обе стороны надеялись получить от этой встречи, и что именно на ней произошло, остается окутанным тайной. Согласно одному недатированному английскому дипломатическому источнику, герцог Иоанн был склонен поддержать притязания Генриха на французскую корону; другой источник, однако, сообщает, что, когда Генрих предложил ему долю в будущих французских завоеваниях, герцог отказался[125]. Маловероятно, что между Генрихом и герцогом Иоанном было достигнуто какое-либо взаимопонимание. Более того, власть бургундцев во Франции в этот момент была неопределенной, поскольку герцог не играл формальной роли в правительстве и не контролировал короля. На самом деле, согласие герцога на встречу с английским королем преследовало цель просто напомнить своим внутренним врагам во Франции, партии арманьяков, что он может устроить им неприятности, если сочтет нужным.