Осенью того же года стало очевидно, что Генрих намерен начать новую сухопутную кампанию во Франции, с бургундской помощью или без нее. Хотя его победы облегчили завоевание поддержки на родине, она отнюдь не была гарантирована: Генриху все еще приходилось заниматься политикой убеждения. На заседании парламента, которое началось в Вестминстере 19 октября 1416 года, во вступительной речи канцлера Генри Бофорта подчеркивались не только военные успехи короля во Франции в 1415 году, но и его усилия на Лестерском парламенте 1414 года, направленные на соблюдение законов в королевстве. Речь включала призыв "давайте вести войны, чтобы у нас был мир, ибо конец войны — мир"[126]. Война, таким образом, представляла твердую королевскую волю к достижению "справедливости" дома и за границей. В этом Бофорт отразил то, каким Генрих хотел представить себя: справедливым и миролюбивым королем. Стремясь к войне, он в равной степени хотел, чтобы его видели не проливающим христианскую кровь. В данном случае война изображалась не как самоцель, а как способ привести — или, точнее, принудить — французов к миру. Подразумевалось, что это будет долгая кампания, но уверенность в положительном исходе подкреплялась библейской аналогией. Был упомянут тот факт, что это был шестой парламент короля. Как и в случае с Творением, которое полностью завершилось на седьмой день, идеальное и скорейшее завершение было, несомненно, близко.
Общины удалось убедить, и они выделили двойную субсидию в 76.000 фунтов стерлингов, три четверти которой, по их великодушному согласию, можно было собрать к февралю 1417 года. Такое соглашение дало Генриху гораздо больше наличных денег, чем у него было для кампании 1415 года, двумя годами ранее, и позволило ему начать собирать войска, как только начали поступать деньги. Однако другое решение парламента также свидетельствует о том, что существовали некоторые сомнения относительно кредитных механизмов, которые Генрих использовал для мобилизации войск в 1415 году. Хотя было решено, что текущие налоговые поступления могут быть использованы в качестве обеспечения кредитов, король должен был пообещать, что будет усердно работать для их погашения; его братья Томас и Джон также были обязаны сделать это, если король умрет в это время.
Здесь Генрих проявил себя как искусный переговорщик, готовый идти на компромисс для достижения желаемого результата, что также видно из его усилий по решению других финансовых вопросов, оставшихся с 1415 года, касающихся использования драгоценностей для оплаты второй четверти военной службы. В договоре на кампанию 1415 года Генрих обязывался выкупить заложенные королевские драгоценности в течение 19 месяцев, то есть к январю 1417 года, до которого оставалась всего пара месяцев. Тем временем, 19 ноября 1416 года, на следующий день после окончания работы парламента, сэр Роберт Бабторп, управляющий королевским хозяйством, передал в Казначейство список тех, кто сражался при Азенкуре. Это, несомненно, отражает мнение знати о том, что прежде чем составлять контракты на новую кампанию, короне необходимо рассчитаться с еще существующими долгами: многие капитаны Генриха в итоге платили солдатам из собственного кармана.
Короля также попросили ответить на другие нерешенные вопросы. Об этих проблемах свидетельствует протокол совета за 6 марта 1417 года, в котором отмечены как вопросы, так и ответы короля. Пятый вопрос, заданный Генриху, касался того, "должны ли те, кто ведет учет людей, убитых в битве при Азенкуре, отдать им всю вторую четверть жалования или только до дня их смерти". Генрих ответил, что "им должно быть позволено то же, что и другим, ныне живущим"[127]. Другими словами, любой убитый при Азенкуре, как и оставшийся в живых, должен был считаться имеющим право на получение жалования за всю кампанию. Поэтому не было необходимости регистрировать погибших при Азенкуре в процессе учета после кампании, и именно поэтому мы имеем неполные сведения о погибших англичанах. Это был щедрый жест Генриха, который королю было полезно сделать, когда нужно было набирать новую армию, и который также помог бы воскресить в памяти людей славу победы 1415 года.