Естественно, что не все французы приняли договор в Труа. Хотя дофин бежал на юг, его сторонники были готовы сражаться за его интересы: Мелён не сдавался Генриху до 1 ноября. Только после этого, 1 декабря, Карл и Генрих смогли торжественно въехать в Париж. Выбор первого воскресенья Адвента был преднамеренным, задержка также дала достаточно времени для украшения улиц и облачения населения в красные одежды, символизирующие ликование. Это событие было организовано таким образом, чтобы обеспечить наглядное представление условий договора. Короли вошли в город бок о бок, Карл — справа, как помазанный король Франции[146]. Когда реликвии были представлены королям для целования, Карл предложил Генриху идти первым, но тот прикоснулся к своей шапке и жестом показал, что Карл должен его опередить. Затем короли вошли в Нотр-Дам бок о бок, воздав почести у главного алтаря.
На следующий день обе королевы, Екатерина и Изабелла, въехали в Париж и были встречены английскими лордами и герцогом Филиппом Бургундским. Тот факт, что они въехали позже и после своих королевских супругов, отражает не только более низкий статус королев, но и то, что Генрих старался избежать любых предположений о том, что Франция перешла к нему через его брак. Генрих уже был наследником, когда женился; более того, часть причины, по которой приданое Екатерины должно было быть выплачено из английских доходов, заключалась в том, чтобы устранить любое представление о том, что она принесла Францию с собой в качестве приданого своему супругу. Брак, хотя и упомянутый в договоре в Труа, был заключен нейтрально и просто как "на благо мира". (Позже, в Англии, это было подчеркнуто на банкете 24 февраля 1421 года после коронации Екатерины в Вестминстерском аббатстве в качестве королевы Англии — на котором Генрих не присутствовал — с помощью sotelte, украшения стола, с надписью "par marriage pur, ce guerre ne dure": "чистым браком война прекратится")[147]. Договор не требовал, чтобы короли двойной монархии были наследниками Генриха от Екатерины или даже именно его наследниками, а просто его общими наследниками. Именно поэтому сразу за ним при въезде в Париж шли два его брата, Томас и Джон, герцоги Кларенс и Бедфорд. Генрих позаботился о том, чтобы все элементы его прав и будущего английской двойной монархии были соблюдены.
Труаский договор уже фактически лишил дофина наследства, не признав его в этом титуле, поскольку это означало подрыв собственных притязаний Генриха на французский престол. Формальное лишение наследства произошло 23 декабря 1420 года на официальном заседании парижского парламента, главного суда Франции, в соответствии с французской правовой формой. Тем временем, вскоре после въезда в Париж, герцог Филипп и представитель его матери подали официальную жалобу на дофина за его роль в убийстве герцога Иоанна. Их петиция была рассмотрена Карлом VI и Генрихом, сидящими бок о бок на одной скамье, при этом сохранение французских институтов, как это было предусмотрено Труаским договором, символизировали канцлер Франции и первый президент парламента, сидящие у ног Карла. Король через своего канцлера обещал, что по совету Генриха, короля Англии, регента и наследника Франции, справедливость восторжествует. Дофин был признан виновным и объявлен лишенным наследства и объявлен вне закона.
Хотя время пребывания Генриха в качестве регента Франции было занято военными действиями, его влияние на французское правительство было значительным, как и следовало ожидать от монарха, который серьезно относился к своим обязанностям, и в ситуации, когда Карл VI продолжал страдать от "отлучек", как в королевских документах назывались периоды, когда его психическое состояние ухудшалось, что делало его активное участие в управлении непоследовательным и минимальным. Генрих даже издал несколько королевских указов от своего имени как наследника, хотя большинство из них были от имени Карла VI "по совету и решению нашего любимого наследника и регента короля Англии"[148]. Находясь в Париже, Генрих лично проводил заседания королевского совета, как это было 3 июня 1422 года, и мы видим, что с ним консультировались парламент и другие органы власти. Он также отвечал за назначения на государственные должности, но всегда старался, за исключением высших военных постов в Париже (на которые он назначил своего брата Томаса, а впоследствии герцога Эксетера), использовать французов бургундского происхождения. Его влияние на церковные назначения было таким же, как и в Англии: в декабре 1420 года капитул Нотр-Дам избрал Жана Куртекюисса епископом Парижа, против чего выступали и Генрих, и герцог Филипп. Хотя назначение было подтверждено Папой, Генрих продолжал упрямиться, и его влияние оказалось решающим: в итоге 12 июня 1422 года Папа назначил Куртекюисса епископом Женевы.
146
Рассказ о въезде в Париж находится в Journal d'un bourgeois de Paris 1405–1449, ed. A. Tuetey (Paris: Champion, 1881), p. 163.
147
The Great Chronicle of London, ed. A. H. Thomas and I. D. Thornley (London: George W. Jones, 1938), p. 118.
148