Дик
Ежели мы хотим добиться толку и сделать доброе дело, нам надобно разбить тюрьмы и выпустить заключенных.
Кед
Не беспокойся, за это я ручаюсь. Итак, идем на Лондон.
Уходят.
СЦЕНА 4
Лондон. Покой во дворце.
Входят король Генрих, читая прошение, герцог Бекингем
и лорд Сей; в отдалении королева Маргарита, плачущая над
головой Сеффолка.
Королева Маргарита
Слыхала я, что скорбь смягчает дух
И делает его пугливым, слабым.
Довольно слез, подумаем о мести!
Но кто бы мог не плакать, видя это?
Прижму я к сердцу голову его;
Но где же тело, чтоб его обнять?
Бекингем
Какой ответ даст ваше величество на требования мятежников?
Король Генрих
Пошлю епископа увещевать их.
Иэбави бог, чтоб столько душ безвинных
Погибло от меча! Я сам готов
С вождем их Джеком Кедом говорить,
Лишь бы не сгибнуть им в кровавой битве.
Постой, я перечту прошенье их.
Королева Маргарита
О изверги! Как этот лик прекрасный,
Что мною управлял, подобно солнцу,
Не вызвал жалости в сердцах у тех,
Кто созерцать его был недостоин?
Король Генрих
Лорд Сей, Кед клялся голову срубить вам..
Сей
Надеюсь, срубите ему вы прежде.
Король Генрих
Что, королева милая моя?
Ты все о смерти Сеффолка скорбишь?
Боюсь, любовь моя, когда б я умер,
Ты обо мне не так бы горевала.
Королева Маргарита
Нет, дорогой, я умерла бы с горя.
Входит гонец.
Король Генрих
Какие новости? Зачем спешил ты?
Гонец
Враг в Саутуорке. Спасайтесь, государь!
Кед объявил, что он лорд Мортимер,
Потомок дома Кларенса, - и вас
Захватчиком открыто называет;
В Уэстминстере короноваться клялся.
Войска его - оборванные толпы
Холопов, батраков свирепых, грубых.
Смерть братьев Стеффордов вселила в них
Отвагу и решимость наступать.
Дворян, ученых, судей и придворных
Червями жадными они зовут
И смерти их намерены предать.
Король Генрих
Безбожники! Не знаю, что творят.
Бекингем
Мой государь, укройтесь в Киллингуорте,
Пока сберем войска, чтоб их сломить.
Королева Маргарита
Ах, если б герцог Сеффолк был в живых!
Мятежников бы живо усмирил он.
Король Генрих
Лорд Сей, изменникам вы ненавистны,
Так с нами отправляйтесь в Киллингуорт.
Сей
На вас бы этим я навлек опасность:
Один мой вид невыносим для них.
Итак, решил остаться я в столице;
От черни постараюсь схорониться.
Входит второй гонец.
Второй гонец
Кед овладел уж Лондонским мостом.
Бегут, дома бросая, горожане;
А жадный до поживы сброд спешит
Примкнуть к изменнику - и все клянутся
Разграбить город весь и ваш дворец.
Бекингем
Скорее, государь мой, на коня!
Король Генрих
Идем, супруга. Бог - надежда наша.
Королева Маргарита
Нет у меня надежды - умер Сеффолк.
Король Генрих
(лорду Сею)
Прощайте, лорд; бунтовщикам не верьте.
Бекингем
Не верьте никому: предать все могут.
Сей
Я твердо верю лишь в свою невинность,
А потому решителен и смел.
Уходят.
СЦЕНА 5
Лондон. Тауэр.
На стену всходят лорд Скелс и другие. Внизу несколько
горожан.
Скелс
Ну что, убит Джек Кед?
Первый горожанин
Нет, милорд, и не похоже на то, что его убьют. Ведь они уже овладели мостом и убивают всех, кто им сопротивляется. Лорд-мэр умоляет вашу милость прислать ему из Тауэра подкрепление для защиты города от бунтовщиков.
Скелс
Могу лишь дать вам небольшой отряд;
Ведь и меня враги тревожат здесь:
Они пытались Тауэр захватить.
Идите в Смитфилд и народ сберите,
А я пошлю туда к вам Метью Гоффа.
В бой за монарха, за страну, за жизнь!
Итак, прощайте, должен я уйти.
Уходят.
СЦЕНА 6
Лондон. Кеннон-стрит. Входит Джек Кед со своими приверженцами. Он ударяет жезлом о лондонский
камень.
Кед
Теперь Мортимер - хозяин этого города. И здесь, сидя на лондонском камне, я повелеваю и приказываю, чтоб в первый год нашего царствования на счет города из всех городских фонтанов било одно только красное вино. И отныне будет изменником тот, кто назовет меня иначе, как лордом Мортимером.
Вбегает солдат.
Солдат
Джек Кед! Джек Кед!
Кед
Пристукнуть его.
Солдата убивают.
Смит
Ежели этот малый не дурак, он никогда уже больше не назовет вас Джеком Кедом; думается, ему дали здоровую острастку.
Дик
Государь, в Смитфилде собраны войска.
Кед
Ну, так идем сразиться с ними. Но сперва подожгите Лондонский мост, а ежели удастся, то спалите и Тауэр. Идем!
Уходят.
СЦЕНА 7
Лондон. Смитфилд.
Сражение. Метью Гофф убит, весь его отряд перебит. Входит Джек Кед
со своими приверженцами.
Кед
Вот так, господа. Теперь ступайте - одни в Савойский дворец и разнесите его, другие - в королевские суды. Все разнести!
Дик
У меня просьба к вашей светлости.
Кед
За это слово получишь все, хотя бы попросил сделать тебя лордом.
Дик
Прошу только об одном - чтобы законы Англии исходили из ваших уст.
Холленд
(в сторону)
Черт побери, уж и колючие будут законы: ведь его кольнули копьем в рот, и рана до сих пор еще не зажила.
Смит
(так же)
Нет, Джон, это будет вонючий закон, потому что у него изо рта несет поджаренным сыром.
Кед
Я уже подумал об этом; так оно и будет. Ступайте сожгите все государственные акты; мои уста будут парламентом Англии.
Холленд
(в сторону)
Ну, тогда у нас будут едкие статуты; разве что у него вырвут все зубы.
Кед
И отныне все будет общим.
Входит гонец.
Гонец
Государь, добыча, добыча! Вот лорд Сей, который продал города во Франции, тот самый, что заставил нас платить двадцать один раз по пятнадцатой и по шиллингу с фунта, когда собирал налог на последнюю войну.
Входят Джордж Бевис с лордом Сеем.
Кед
Ладно. За это мы ему десять раз срубим башку. - Ах ты, Сей, кисейный, саржевый, коленкоровый лорд! Теперь ты узнаешь, что значит наш королевский суд! Посмотрим, как ты оправдаешься перед моим величеством в том, что отдал Нормандию мусью безимекю, французскому дофину! Да будет тебе известно в присутствии этих людей и лорда Мортимера, что я та самая метла, которая выметет со двора такой мусор, как ты. Ты, как изменник, развратил молодежь нашего королевства тем, что завел школы. У наших предков не было других книг, кроме бирки да зарубки, а ты стал печатать книги, да еще - во вред королю, его короне и его сану - выстроил бумажную фабрику. Тебе в глаза докажут, что при тебе есть люди, которые только и говорят, что о существительных да о глаголах, и все такие поганые слова, какие невтерпеж слышать христианину. Ты поставил мировых судей, чтобы они волокли на суд бедняков по таким делам, каких им и понять не под силу. Мало того, ты сажал их в тюрьмы, а если они не умели читать, - вешал их. А между тем они только потому и были достойны жизни. Ты ездишь на лошади, покрытой попоной, ведь правда?