Считался самым мудрым государем
Из всех на протяженье многих лет.
И оба несомненно привлекли
Из разных стран советников умнейших,
Они вопрос подробно обсудили,
Наш брак законным признан ими был.
И посему смиренно умоляю
Мне дать отсрочку, чтобы написать
В Испанию к друзьям бы я успела,
Они мне посоветуют, как быть.
А если уж нельзя — то, бога ради,
Пусть будет, как угодно вам.
Вулси
Но здесь
Собрались только те, кто вами избран:
Отцы святейшие, миледи, люди
Ученые и честности редчайшей.
Да, это лучшее, что есть в стране,
Они явились на защиту вашу.
Поэтому считаю неуместной
Я вашу просьбу об отсрочке дела
Как ради вас самих, так и затем,
Чтоб хаос чувств утишить в короле.
Кампейус
Лорд-кардинал все здраво изложил.
А потому, миледи, заседанье
Вполне уместно будет нам продолжить
И выслушать все доводы сторон.
Королева Екатерина
Лорд-кардинал, я обращаюсь к вам!
Вулси
Что вам угодно от меня, миледи?
Королева Екатерина
Сэр, я вот-вот расплачусь, но я помню,
Что королева я иль королевой
Себя считала долго. Но бесспорно,
Что мой отец король, и капли слез
Я мигом в искры пламени раздую.
Вулси
Я дам совет вам: будьте терпеливой.
Королева Екатерина
Я буду, если только вы смиритесь.
Нет, раньше, или бог меня накажет.
Я веские имею основанья
Вас полагать своим врагом. Отвод
Я заявляю — вы мне не судья!
Вы вздули угли между мной и мужем,
Пусть гасит их господняя роса.
Поэтому я снова говорю,
Что всей душой, всем сердцем отвергаю
Вас как судью, и повторю еще,
Что вы — мой самый злобный враг на свете,
И другом правды вас я не считаю.
Вулси
Действительно, вы вышли из себя,
Вы, кто всегда склонялась к милосердью.
Всегда вы отличались кротким нравом
И редкостным для женщины умом.
Меня вы обижаете, миледи,
Но против вас я злобы не таю.
Я справедливости хочу для всех
На все, что мною свершено уже
Иль далее последует, имею
Я полномочья консистории,
Всей римской консистории! От вас
Я слышу обвинение, что угли
Я тут раздул, — я отрицаю это!
Но здесь король, и если б он узнал,
Что я отрекся от своих поступков,
Он сразу ложь мою бы заклеймил,
Как вы сейчас мою клеймите правду.
Он знает, что не ваше обвиненье,
А оскорбленье — мне источник мук.
Лишь он меня способен излечить
Тем, что избавит вас от этих мыслей.
Но до того как он заговорит,
Я вас молю смиренно, королева,
От ваших слов и мыслей отказаться.
Королева Екатерина
Милорд, милорд, я женщина простая,
Куда мне с вашей хитростью бороться?
Вы с виду кротки и в речах смиренны,
И даже сан свой облекли притворно
Смирением и кротостью, но в сердце
Вы затаили наглость, желчь и спесь.
По милости монарха и Фортуны
Вы вверх поднялись с низших ступеней,
И власть теперь поддерживает вас,
И, как лакеи, служат вам слова,
Любое приказанье исполняя.
Должна сказать, что вас влечет тщеславье
Вперед сильней, чем ваш священный долг.
Я повторяю: вы мне не судья!
Здесь, перед всеми, к папе я взываю,
Его святейшеству все изложу,
Пусть судит он!
(Отдав поклон королю, собирается уйти.)
Кампейус
Упряма королева,
Противится суду, чернит его,
С презреньем отвергает. Это худо!
Она уходит.
Король Генрих
Возвратить ее!
Глашатай
Екатерина, королева Англии, предстань перед судом.
Гриффит
Миледи, вас зовут.
Королева Екатерина
Вам что за дело? Вы собой займитесь!
Коли зовут — бегите. — Боже мой!
Они меня выводят из терпенья!
Идите, говорю! Я не останусь!
Нет, нет, отныне больше никогда
По делу этому я не предстану
Пред их судами.
(Уходит со своей свитой.)
Король Генрих
Что же, Кэт, иди!
Но если кто-нибудь на свете скажет,
Что лучше, чем она, — его жена,
Тогда ему уже ни в чем не верьте,
Раз в этом он солгал. Да, ты одна
С достоинствами редкими своими,
С пленительностью, с кротостью святой,
С величьем женским, с властностью покорства,
Где царственность так слита с благочестьем,
Ты — королева королев земных!
В том, как вела себя она со мною,
Я вижу подлинное благородство!
Вулси
О государь, я вас прошу смиренно,
Не соизволите ли объявить
Во всеуслышанье в таком собранье
(Ведь там, где я ограблен был и связан,
Там должен быть и разрешен от уз),
Хоть, может быть, не полностью, не сразу,
Скажите, разве это я затеял
Или намек какой-то обронил,
Вас побудивший в этом разбираться,
Иль произнес когда-нибудь хоть слово,
Помимо благодарностей творцу
За нашу царственную королеву,
Которое бы нанесло ущерб
Ей лично иль ее высокой власти?
Король Генрих
Лорд-кардинал, прощенье вам дарую!
Вы не виновны — честью в том клянусь.
Что ж говорить — врагов у вас немало,
Но вот за что они не любят вас,
И сами объяснить едва ли смогут.
Они, подобно деревенским псам,
Вслед за другими начинают лаять,
И кто-то вызвал ярость королевы.
Вина снята! Вам мало оправданий?
Всегда замять желая это дело,
Вы никогда его не раздували,
А замедляя, выступали против.
Я честью в том клянусь, и кардинал
Оправдан мною. Ну, а что во мне
Сомненья породило, то извольте
Послушайте меня не торопясь:
Прошу вниманья. Вот как это было.
Впервые растревожили мне совесть
Епископа Байонского слова,
Он был у нас тогда послом французским
И прислан был для обсужденья брака
Меж Орлеанским герцогом и Мэри,
Моею дочерью, и в ходе дела,
Уже перед принятием решенья,
Он, то есть этот вот епископ самый,
Внезапно стал просить нас об отсрочке
Желая с королем своим снестись
Насчет того, законна ль дочь моя,
Поскольку первым мужем королевы
Был брат мой. Ах, тогда отсрочка эта
Всю совесть потрясла во мне, войдя
Во глубину ее как острый нож.
Тогда моя душа затрепетала,
Исполненная помыслов тревожных,
Я заблудился в лабиринте дум.
Сперва подумалось, что я утратил
Благоволенье неба, и оно
Природе повелело, чтобы чрево
Моей супруги, мальчика родив,
В него вдохнуло жизни сил не больше,
Чем их дает могила мертвецу.
Да, все младенцы мужеского пола
Или в самой утробе погибали,
Иль сделав первый воздуха глоток.
Тогда я понял — это приговор:
И королевство, лучшего на свете
Наследника достойное, не будет
Им мною осчастливлено. И вот
Я понял, что скрывается опасность