— Вы были у Бэнкса?
— Да…
— Не удивляйтесь. Просто я знаю, откуда такой колокольчик.
Вежливой, бодрой и одинокой Шарлотте, — семьдесят, — знала Генрика.
— Вы любите виски? — спросила Шарлотта, за столиком, под деревьями, принимая гостью.
— Нет, — удивилась Генрика, — не знаю…
— Может, пираты не пьют теперь виски? А я изволю...
Она любовалась Генрикой. На поясе, наискосок, молчаливо и грозно висел пистолет.
— Шарки! — пояснила Шарлотта, — Когда есть Шарки, на помощь небес рассчитывать глупо! Они для него — ничто, потому, что Шарки — дьявол! И даже не знаю, был ли он человеком!
— Может быть, я приду завтра…
— Не надо! — строго сказала Шарлотта, — Тебе показалось, что пришел Бэнкс? Нет, не пришел. И, слава богу, уже не придет!
Возвращение— А-а! Вернулся! — встретил Джон Шарки, — Я знал. Может, — да пусть это скажет дьявол, — ты и лентяй? Не хотел чесать пузо моей посудины? Ладно. Ты будешь мне нужен! Отгремит, — показал он на небо, — и мы потолкуем.
Глухо, как ядра катились слова. Оттуда, куда показал капитан, надвигалась гроза. Пугала предчувствием тех, кто слаб духом, и приглушая звуки.
— Ты не против?
— Нет, — сказал Бэнкс, — не против.
Открыть эту книгу— Мы можем пойти на веранду, если вам неспокойно. Или укрыться в доме. Но она, — показала Шарлота, в сторону грозной, занявшей пол-неба, штормовой синевы, — не состоится.
«Как?» — усомнилась Генрика. Холод, тревога, и запах тины, витали в воздухе. И так близки черные тучи, что до них будет можно вот-вот дотянуться руками…
— Я слишком стара, чтоб не чувствовать это. Не все, что мы ждем, состоится, Генрика! Судьба и стихия — они в этом схожи.
«Ребенок, — смотрела она на Генрику, — который еще ничего в этой жизни, не видел… Что я сказала ей? Что Бэнкс не вернется? Правду сказала, а у нее подкосились ноги…»
— Ты его любишь?
— Да.
— А он, тоже?
— Не знаю…
— Это не удивляет… — вздохнула Шарлотта.
— Вы злитесь? Он что-то сделал плохое?
— Мне? Абсолютно нет. Но, разве это главное?
— Видишь отсюда? — спросила она, — Пустырь. Там был его дом. Жена, и две дочки. Бэнкс ходил на охоту, а дома делал вещи из серебра. Они есть у меня, и у многих. Прекрасно делал, а Шарки, разрушил все! Он сжег половину города. Шкуры и серебро в доме Бэнкса решили судьбу. Дом ограблен, семья убита. Бэнкс вернулся с охоты, когда пепелище остыло. Он говорил об этом?
— Нет. Я ничего не знаю…
— От горя, в те дни, он хотел умереть. Но, легкую смерть, небеса дают грешным… Бэнкс тосковал и молил бога, чтоб тот покарал Джона Шарки. Но, ты не знаешь Шарки, девочка! К нему даже смерть брезглива! Не щадя прокаженных, — его обошла. Красноглазым, как рыба, остался, но переболел и выжил. Команды его бунтовали. Бросали на диком острове; в шлюпке, без весел, среди океана. Его настигали. Жажда победы и мести, оружие, и справедливость, — все было на их стороне. Но каждый из них, нашел место на дне. Однажды, в тюрьме, Шарки ждал казни. На крепостной стене ждала пушка, чтобы выстрелом известить о том, что петля затянулась на шее дьявола. Но пушка осталась заряженной, губернатор уснул с перерезанным горлом, а Шарки — вот он, на горизонте! У него покровитель, который сильнее нас и плюет на бога!
— Я видела Шарки.
Шарлотта прищурилась:
— Но, ты жива… Бэнкс? — догадалась она.
— Да. — подтвердила Генрика, — Он хорошо отзывался о Вас.
— Он часто бывал у меня. В моей библиотеке. Есть что защищать! — улыбнулась она, и кивком указала на пистолет, — А когда стал жить один, на холме, далеко, — перестал приходить... С камня, возле которого он сделал дом, — лучшая точка обзора в округе. А лишайник на нем, растет в виде карты Англии. Бэнкс его выбрал, я думаю, не случайно -бывший мечтатель.
— Вы о нем говорите хорошие вещи.
— Я не боюсь сказать правды, и не боюсь взять оружие в руки. Потому, что из двух бед этой земли, первая — это пираты.
— А вторая?
— Вторая — змеи. Забудь его, Генрика! Бэнкс — такой же пират!
— Он говорит мне так же...
— А ты не веришь?
— Не верю…
— Ты ему чем-то обязана?
— Да. Но он не считает так.
— Ты нужна ему, знаешь зачем?
— Я его совсем не знаю.
— Глупость, — тихо вздохнула Шарлотта, — имеет лицо или ангела, или ребенка. Ты побывала в кошмаре, и не понимаешь, — тебе повезло! Ты уцелела и вместо того, чтоб бежать от пожарища, — шутишь с ним! Это пират, Генрика! Бэнкса, как человека, нет! Змея, сбросив кожу, второй раз в нее не влезет. Ты не понимаешь?
— И он говорит, что любви недостоин.
— Ну, так зачем спорить с богом?