— Я могу отправить его почтой.
— Да... но, но у меня нет моего удостоверения. И как насчет... туфель. Помнишь?
Мой взгляд перемещается на нее. Дерьмо. Я полагаю, она права.
Я начинаю съезжать к аэропорту.
— Тогда вернемся в клуб. Кто-нибудь может отвезти тебя обратно.
Я чувствую усталость. И мне, правда, плевать. Я делаю разворот у аэропорта и возвращаюсь на федеральную автомагистраль к центру Вегаса.
Бл*дь. Моя рука болит чертовски сильно, но это сохраняет меня эмоционально стабильным. Глазами я ориентируюсь по полосам дороги, растянувшейся передо мной, и пытаюсь притворяться, что веду сам.
— Ты, правда, собираешься в дом Матери? Сегодня вечером? — спрашивает ее осторожный голос.
Я смотрю на нее и сжимаю свои зубы.
— Не твое дело.
Последняя вещь, которая мне нужна, это ее жалость. Не хочу ее беспокойства обо мне. Не хочу ее заботы обо мне.
Я не могу справиться с ее сочувствием, так же как я не могу справиться с ее привязанностью. Я даже не могу справиться с рукой Леа вокруг моего члена.
Я шевелю пальцами и пытаюсь сосредоточиться на дороге.
*
Леа.
Возвращение в Вегас кажется ускоренной перемоткой вперед. В одну минуту мы снова на федеральной автомагистрали. Он не разговаривает со мной, а я в раздумьях о Шелли.
Явно, что это подружка.
Я полагаю, что я должна беспокоиться о времени, потому что в следующее мгновение я замечаю, где мы, мы на Лас–Вегас–Стрип. Я смотрю на часы: уже поздно. Почти шесть тридцать.
— Ты можешь просто отвести меня в MGM Grand, — слышу я свой голос.
Я складываю руки перед собой. В моей груди ноющая боль. От знания, что больше нет шансов. Прощание всего в полутора или двух километрах.
Кем бы ни была Шелли, она очевидно очень важна для него. Намного важнее, чем я. Думаю, я должна радоваться. Он двигается дальше. Он заботился о ком-то, и она явно непросто одна из его саб.
Это хорошо, говорю я себе. Может быть.
Я не знаю, что произошло между ними, но это похоже на напряжение.
Я задаюсь вопросом, должна ли я рассказать ему больше о себе. О том, как упорно я пыталась найти его. Как после того, как нас спасли, моя мама вернулась туда со мной и сама вошла внутрь. Как она ушла на час, пока я ждала в машине. Как она вернулась с тремя его блокнотами.
Истории обо мне. Его сказки для меня.
Я поглядываю на него, и просто начинаю говорить. Бормочу в свои колени. Я не могу поднять голову полностью или говорить громко.
— В конечно итоге у меня оказались твои блокноты, — шепчу я. — Все эти истории, что ты сочинил для меня. Это то, как я узнала, что ты был настоящим. Не просто сном или чем-то еще. Они все еще у меня, — говорю я ему. Как это печально. Я полагаю, что все это на самом деле, очень печально.
— Прости, — говорю я ему. Я поднимаю голову.
Его глаза скользят по мне, расширенные и наполненные злостью.
— Я так долго искала тебя. Я не знала твоего имени. Я думала, что придумала тебя в своей голове. Я думаю, что достаточно нормальная иногда, но нет.
Его выражение лица ожесточается.
— Я добавила объявление на «Крейглист»2, — говорю я ему, когда мы приближаемся к MGM Grand.
— По всему Колорадо, Калифорнии, даже Вегасу разыскивали дважды. Я написала «Леа ищет Гензеля». Я получала ответы, но это был не ты.
Их было так много. Каждый раз, когда я закрывала глаза ночью в течение этих лет, я могла слышать его голос и чувствовать его руки на мне. Как я плакала из-за него в любое время, постоянно. Как я все еще иногда делаю.
Я не хотела думать об этом прямо сейчас. Я не хотела быть в этой машине, так что я смотрела в окно, и когда он повернул на подъездную дорожку казино и отеля, я закрыла глаза.
— Я сожалею, что это так плохо сработало, — я почувствовала себя тупой. Глупой.
Когда он замедлился, чтобы выпустить меня перед главным входом, я открыла глаза и посмотрела на него. На его лице была маска безразличия.
Как только «Ровер» остановился, я открыла дверь.
— Пожалуйста, отправь мои вещи, — не поднимая глаз, сказала я ему.
Быстро закрыв дверь, я пошла. Не знаю куда. Услышав, как он заводит двигатель.
— Остановите его, — крикнула я.
Посыльный уставился на меня.
— Его! «Ровер»!
Я смотрю, прикованная к месту, как человек в униформе работника казино вытягивает руку и почти встает перед машиной Гензеля. Внедорожник останавливается, и я снова бегу.
К тому времени, когда я достигаю автомобиля, окно уже опущено, и его глаза направлены в то место, где стою я.