Я улыбаюсь, и, тем не менее, она существенно не сдвигается.
Я тру руками заднюю часть моей головы, но она держится крепко.
Я прикасаюсь к нескольким крошечным бусинкам на висках и лбу. Я чувствую себя нелепо, надевая ее, но и своего рода красивой и эффектной.
«Ты можешь сделать это, Леа? Да или нет?»
Несколько секунд спустя, раздается стук в дверь.
— Подождите минуту!
Я мажу губы блеском — арбузным, все еще моим любимым — и выхожу со своей одеждой в маленькой сумке, ощущения примерно такие же неловкие, как когда я совершала свой последний гинекологический осмотр.
— Видишь эту дверь?— спрашивает Рэймонд, указывая на блестящую деревянную дверь рядом с территорией кухни. — Постучи три раза и подожди, пока он позволит тебе войти. Я уйду на некоторое время, но не беспокойся. Мистер Эдгар — джентльмен, за исключением, если ты не хочешь, чтобы он им не был, — подмигивает он, а я стою в гостиной, когда он выходит за дверь.
Когда она закрывается за ним, мгновение я стою дрожа.
Я могу постучаться в дверь и снять маску. Я могу посмотреть в лицо Гензелю, как Леа. Но по правде... мне страшно. Я полагаю это то, что мотивирует меня больше всего. Страх того, что он скажет, если я подкрадусь к нему так. Что, если он не захочет видеть меня? Я не смогу справиться с отказом. Не от Гензеля. Я безрезультатно искала его годами, а сейчас он прямо здесь. Я подхожу к двери. Он прямо по другу сторону двери, и все, что я должна сделать, чтобы встретиться с ним лицом к лицу — постучаться и войти, одетой в этот наряд и с маской. Все, что я должна делать, чтобы видеть его регулярно — заставить его балдеть в постели.
По правде, я ограничена в опыте, но могу сделать это. Я читала кое-какие любовные романы, и, кроме того, моим партнером будет Гензель. Если кто-нибудь может заставить меня чувствовать — это он.
Я стучу, прежде чем у меня появляется возможность сказать себе уйти, и начать дрожать, когда я стою у его двери. На секунду затаив дыхание, я слышу, как его низкий голос говорит:
— Входите.
Я едва могу идти, не упав, когда вхожу в комнату с огромной двуспальной кроватью, покрытой темно-красным шелком. Он опирается на гору подушек, на нем нет ничего из одежды.
От его вида мое тело слабеет, как это было однажды в течение панической атаки, когда я задыхалась.
Абсолютное потрясение.
Он... такой прекрасный.
Несмотря на великолепие его изумительного тела, мои глаза устремляются к его лицу: часть его, которую я знаю лучше. Около небольшой дыры в стене, которая разделяла нас, я проводила часы, черт, дни, недели подряд, глядя на его щеки, глаза, рот, нос, волосы. Я почти удивлена, обнаружив, что они почти такие же. Его волосы все еще темные, кофейно-коричневые, густые и слегка волнистые. Его кожа не потеряла постоянный загар, который у него всегда был, даже после многих месяцев взаперти. Его скулы — высокие и хорошо высеченные, его губы идеально привлекательные. Я не могу увидеть цвет его глаз в тускло освещенной лампой комнате, но их форма точно такая же. Его нос тоже. Он прямой и благородного вида. Вместе, все черты лица образуют красивого мужчину. Но в отличие от молодого парня, которого я знала, чьи губы были обычно немного изогнуты в улыбку, и в чьих уголках глаз были маленькие морщинки, лицо этого мужчины было суровым... и почти жестким.
Один взгляд на него и я начинаю задыхаться, я говорю серьезно, теряя контроль.
Я инстинктивно обнимаю себя руками, когда комната вокруг меня начинает кружиться.
— У тебя есть проблемы с тревожностью? — равнодушно спрашивает он.
В моих глазах появляются слезы. О, Гензель! Так или иначе, я качаю головой.
— Ты уверена? — спрашивает он.
Я киваю.
— Почему ты пришла сюда? — он немного раздвигает свои длинные, сильные ноги и обхватывает большой, хорошо знакомой рукой свой твердый ствол.
Мой голос дрожит, когда я начинаю говорить, и затем я помню, я думаю, я сказала шепотом:
— Я хотела... получить шанс стать... — глубокий вдох, — вашим сабмиссивом.
Его глаза немного сужаются, и мне поначалу интересно, узнает ли он мой голос. Он знает его лучше большинства, так долго находясь во взаимодействии со мной и не имея возможности видеть мое лицо.
— Ты обученная сабмиссив? — спрашивает он, немного приподнимаясь.