Тут же, на лавочке, Гретель. Такой ангелочек с блондинистыми кудряшками и голубыми глазищами. Поёт кукле баю, бай, спи малышка, засыпай.
А мальчик этот забился в угол, на полу сидит, коленки руками обхватил, таращится на ангелочка и трясётся. На расспросы обеспокоенной общественности ничего внятно сказать не может, мычит и страшно заикается. Никакого заикания раньше у парня и близко не было.
Из угла его выковыривают с большим трудом, и быстренько уводят.
По слухам ему приглашали врача, лечить заикание.
Чем всё закончилась, доподлинно неизвестно. Вроде семья переехала куда-то. Что можно решить переездом, непонятно. Ну и ладно. В сухом остатке: мальчика Рому на площадке больше не видели.
От Гретель тоже ничего добиться не смогли. Лопотала, что плохой мальчик, обидно разговаривал, хотел отнять куклу.
Чего она делала? Ничего не делала.
Буське история понравилась.
Сказал, что справедливость уважает и детей маленьких обижать – последнее дело. Только непонятно, кто заступник и, как бы это сказать, «наказник». Ну, кто парнишку приструнил?
Посидели ещё. Поговорили о том, о сём, и устроились спать.
Утром Гретель что-то говорила про красивые цветочки, но Гензель старался её не слушать. Цветочков ему вчерашних надолго хватило.
Строго настрого запретил отходить от него без спроса.
Как старший.
Строго настрого.
Их двое, брат и сестра, и они должны быть вместе. Всегда. Пока до дома не доберутся.
Гретель, правда, Гензелева эта строгость не убедила. Но головкой она покивала, ресницами похлопала. И забыла.
Идти пора.
И они пошли.
К вечеру, всего с одним привалом, дошли до первой цели. Вот и он,
Вешин хутор
Веша, молодой, весёлый паренёк, встретил приветливо. Рыжие волосы врастопырку, рыжие бровки над очень светлыми глазами. Рубаха навыпуск, с пояском, косоворотка. Это когда разрез с пуговками не посередине, а чуть сбоку. И, неожиданно, самые настоящие джинсы.
Особо ничего не выспрашивал, сам без умолку тараторил. Про жизнь, соседей с ближних хуторов, лесных зверушек назойливых, лезущих на огород. Накормил, напоил и постель в угловой комнатушке приготовил.
Буська, несмотря на то, что почти ночь, укатился домой, к Букову. Сказал, всё. Довел до хутора. Ему ещё письмо ихнее, с картинками, надо родителям, папе с мамой, подсунуть.
После ужина вышли на улицу. Темно. Луны ещё не видно. Зато над горизонтом маячит второе маленькое солнышко. Света от него не много.
Гензель аккуратненько стал выпытывать у Гретель про цветочки красивые на лугу, как она заснула. Она ничего толком и не помнила, шла, шла, пока вокруг остались только цветочки. Все разные, яркие. А вдали огромная ваза или клумба такая переливается на солнце. Даже глаза слезятся и закрываются.
А потом ей снился сон. Кто-то пушистый и душистый закутал её в покрывало, и она поплыла в нём по цветным волнам. И приплыла в темноту. Ничего не видно. Душно. В темноте кто-то ждал её, Гретель. Она была совсем маленькой, а кто-то в темноте большой, сильный и недобрый.
А потом вспыхнул, разлился и погас синий свет. И всё. Больше ничего не снилось.
Давно стемнело.
Гретель успела добрести до кровати до того, как уснула.
Гензелю что-то не до сна.
Присели с Вешей на диванчик в гостиной. Поговорили.
Гензеля интересовала безопасность. Дикие звери. Ну и вообще.
Веша успокоил.
Лес здешний по местным меркам небольшой. Кругом хутора, есть и деревеньки. Городок ремесленников хотя и не близко, но там уже и не леса, а степи начинаются. Поэтому хищников в округе не замечено. Тихо тут. Огромные бескрайние чащи раскинулись за озёрным краем, в той стороне, где восходит солнце. И там, где заходит. Но всё это совсем далеко.
Про колдуна Старика Веша говорил чуть не шёпотом. Сам не видел, но слышал, что мужчина он строгий и необщительный, по пустому делу и соваться к нему не стоит. Но у детей дело серьёзное, жизненно-важной необходимости. Потому им Старика не бояться, говорить по делу и уважительно.
Поговорили о жизни. Как же они тут без машин, телевизоров и прочих благ?
Веша по другим мирам не шляется, ему тут всего хватает. Телевизора даже не видел, но наслышан и значения его, телевизора, не понимает. Он и так всё узнаёт, когда захочет. Про них, Гензеля и Гретель, Буков раззвонил по всей округе в тот же день, как они появились. Вернее в то же утро. И картинки показал. Движущиеся. Веша даже не стал воду в тарелку наливать и окно настраивать. И так было неплохо видно. Он и без Буськиного представления узнал бы их, если бы где встретил.
Школы здесь тоже есть. Языки другие не изучал. Зачем?