– Будем и мы прощаться, – женщина по-прежнему улыбалась, грустно и ласково, – вы возвращаетесь. Вы не станете старше на эти несколько дней, но всё, что было, останется с вами. Будете не только помнить, но и чувствовать, что вы не такие, какими были. Вы всё-таки чуть-чуть повзрослели.
Когда я выйду, станет темно, но глаза, всё-таки, лучше закрыть. Вперёд.
И она вышла. Дверь бесшумно закрылась, свет погас.
Дети почувствовали себя как на самой страшной американской горке, когда каретка падает вниз. Гензель и Гретель взялись за руки, прижались к спинке диванчика и закрыли глаза. Подкатил комок к горлу. Кружилась голова. Они падали в пропасть.
Секунда.
Стоп.
И подул ветерок, и возникли разные запахи и звуки.
Открыли глаза.
Солнце.
Гензель прищурился, Гретель тихо пискнула.
Кто-то сказал: – Ну, что, малышня. Почему одни гуляем?
– Мы не малышня, – сразу дуется Гретель.
Гензель разговаривает неторопливо и солидно: – Не одни. Вон наша мама в жёлтой кофточке.
На другом конце площадки, за толпой бегающих и визжащих малолеток, почти на горизонте, Дундель наблюдает жёлтую кофточку, которая одной рукой держа мобильник, и активно жестикулируя другой, свободной рукой, ходит из стороны в сторону и ведет какие-то суперважные переговоры, может, даже судьбоносные.
– Извиняюсь за малышню! Не разглядел тут, в песочнице. В чего играемся? Телефончик не дадите позвонить? Прямо тут, при вас. Очень важно и срочно надо. Или вы, в натуре, малышня? Если совсем безтелефонные? Мобилу-то доверили мучить?
– Мой мобильник у мамы, на её телефоне батарейка – села. А Гретель свой дома забыла.
– Так это Гретель? Умора. Из пряничного домика? Я сразу и не узнал. На картинке, помню, она по-другому одета. И брюнетка.
Ладно, ладно. Не дуйтесь, пацанва. Я шутки люблю шутить, на шутки не обижаются.
Видали агрегат! Моя машина! Крутяцкий монстр. Могу даже прокатить. Пока я добрый и не занят. Ну, что молчим?
Гензель вдруг выдал: – Молчим, потому что говорить нам с вами не о чем. Катайтесь без нас. Пошли, сестрёнка, нас мама ждёт.
Дундель так удивился, что даже поперхнулся и не нашёлся, что сказать.
Во малышня излагает!
Продвинутое поколение.
Стоял, молчал и смотрел, как дети, взявшись за руки, идут к своей маме в жёлтой кофточке.
Просто смотрел.
И ему, такому Дунделю, почему то вдруг очень захотелось, чтобы они до мамы обязательно дошли.
PS
Вот и всё.
Грустно. Но пришла пора прощаться.
Занавес опускается, гаснут огни рампы.
Сказочке конец, а кто слушал – молодец. И тем более молодец, кто читал.
До скорого…