Вадим Александрович своим энтузиазмом заражал других. Такие педагоги, как он, были крайне необходимы всюду.
По вопросам образования Кондаков выступает на страницах уфимской газеты, говорит о необходимости научить людей читать и разбираться в читаемом.
Характерной особенностью его работы был близкий контакт с родителями и исключительное внимание к учащимся, индивидуальный подход к ним. Кондаков считал своим долгом использовать любые возможности для всестороннего знакомства с учениками и их семьями.
Еще в первый год его педагогической работы дирекция Мариинской гимназии в своем отчете писала: «Учащиеся у преподавателя В. А. Кондакова на экзамене показали отличные знания. В то же время его подход к ученикам отличается мягкостью и сердечностью»{11}.
В 1917 году Кондакова избирают преподавателем в Уфимский учительский институт.
Спустя многие годы бывшие его ученики посылали ему благодарности из различных уголков страны.
«У меня всегда перед глазами встает Ваш образ, родной Вадим Александрович, сердечное спасибо за то, что на заре туманной юности Вы внушили нам уважение к науке и труду. Из глубины души благодарю за это»{12}.
Работа в Уфе оставила и у самого Вадима Александровича теплую память. Не только об учениках, но и о педагогах, вместе с которыми он боролся за лучшую постановку преподавания.
С благодарностью он вспоминает талантливого и заботливого Константина Львовича Краубе из второй женской гимназии, химика и естественника Петра Петровича Киснельского из первой женской гимназии, а также блестящих мастеров своего дела из реального училища Павла Ивановича Свешникова, прославленного на всю Россию автора учебника по русскому языку Ивана Михайловича Белоруссова, Александра Сергеевича Бриллиантова и многих других.
«Они, несомненно, были одними из первых в провинциальных школах России созидателями замечательных физических кабинетов и организаторами самостоятельных практических занятий своих учеников, — писал Вадим Александрович. И добавлял — Это были счастливые годы, полные вдохновенных исканий и их творческих претворений».
В 1918 году Кондакова приглашают в Екатеринбургский институт, и он решает переехать туда с семьей. В Екатеринбурге находился Уральский музей и Уральское общество любителей естествознания, действительным членом которого он был избран в 1916 году. Ему предоставляется возможность глубже использовать знания, полученные в университете.
Но в стране шла гражданская война. Фронт приблизился к Екатеринбургу. Началась сплошная эвакуация, в том числе и института, — в Томск.
Вадим Александрович и его жена Фаина Апполинарьевна переживают трудный период жизни. Они перегружены педагогической работой. Дома два маленьких сына предоставлены самим себе. Кондаковы живут в чужом городе, без постоянного угла, впроголодь, в нетопленном помещении. B довершение всего Фаина Апполинарьевна заболевает тифом.
После ее выздоровления семья переезжает в сельскую местность на Алтай, а к зиме 1920 года перебирается в Бийск. Мальчики поступают в школу. В. А. Кондаков работает в Бийском и Барнаульском отделах народного образования.
Но несчастье вновь обрушивается на семью: старший сын гибнет от холеры.
Жизнь, в Бийске, где все напоминало о сыне, становится невозможной, и Вадим Александрович решает вернуться на освобожденный Урал.
СНОВА В ПЕРМИ
Ранним весенним утром 1922 года к станции Пермь I подошел поезд. Пассажиры с мешками, узлами, баулами спешили по перрону.
Одним из последних спустился со ступенек вагона В. А. Кондаков с небольшим чемоданом в руке. Он был в опрятной, хотя и сильно поношенной одежде, выцветшая шляпа, несколько сдвинутая на затылок, открывала его большой лоб, из-под густых бровей зорко глядели карие глаза.
Кондаков шел по адресу, указанному в вызове. Перед ним длинное здание бывшей канцелярии губернатора. Теперь на нем доска с надписью «Губоно».
Несмотря на ранний час, там много народу. Лавируя между столами, которыми была заставлена комната, Кондаков подошел к заведующему отделом Шемиот-Полочанскому.
— Разрешите представиться, прибыл в ваше распоряжение, Кондаков.
Человек, оторвавшись от бумаг, смотрел пристально. Он, казалось, вспоминал, кто и зачем стоит перед ним. Однако, повторив машинально фамилию, порывисто встал, крепко пожал руку и сказал:
— Вот спасибо, людей нам крайне надо. Задыхаемся. Дело не ждет. Будете заведовать педагогическим образованием. — Говорил он быстро, отрывисто. — Циркуляры, приказы всякие посмотрите у Надежды Александровны, — и кивнул в сторону пожилой женщины. — Помощи особой не ждите, проявляйте больше самостоятельности. Подробнее сейчас толковать не время. Да и сам я человек здесь новый, партия направила. Приступайте к работе немедленно. Возьмите последнюю сводку о состоянии школьной сети в губернии. Вон у вашего стола уже стоят.