На той же странице, с которой взята приведенная выше цитата, я обнаружил абзац, исполненный высочайшего восхищения перед статьей мистера Брайса «География в ее отношении к истории». Главное утверждение статьи мистера Брайса состоит в том, что человек в значительной степени является «творением окружающей среды». Политическая география должна прослеживать взаимоотношения человека с этой окружающей средой. Сэр Фредерик Голдсмид требует от политической географии, чтобы та предоставляла нашим будущим государственным деятелям «полное понимание» различных «географических условий». Как видим, пока никакого противоречия во взглядах не наблюдается. Но он, кажется, воображает, будто означенное «полное понимание» возможно обрести из предмета, который останется после устранения из рассмотрения «физической и научной» географии.
Прежде чем продолжить, следует проверить, допустимо ли уточнить наше определение географии как науки. Физиология отвечает определению науки, которая прослеживает взаимодействие человека и окружающей его среды. Задача физиологии, равно как и физики с химией, заключается в том, чтобы фиксировать воздействие разнообразных сил, по большей части вне зависимости от их точного местоположения. Для географии особенно показательно ее внимание к местности, то есть к окружающей среде, которая изменяется локально. Пренебрегая этими исследованиями, она из географии становится простой физиографией[7], существенный топографический элемент почему-то удаляется. Поэтому я предлагаю определять географию как науку, основная задача которой состоит в прослеживании взаимодействий человека в обществе и в той части окружающей его среды, которая видоизменяется от территории к территории[8].
До рассмотрения этого взаимодействия нужно проанализировать элементы, в нем участвующие. Одним из этих элементов[9] выступает меняющаяся среда, и анализом этого элемента, по моему мнению, должна заниматься физическая география. Тем самым мы приходим к выводу, прямо противоположному нынешним представлениям. Мы считаем, что невозможна рациональная политическая география, которая не опирается на физическую географию и не является ее следствием. В настоящий момент мы вынуждены приспосабливаться к иррациональной политической географии, которая утверждает, что главная задача науки не подразумевает выявления причинно-следственных связей, а потому эта география должна оставаться совокупностью разобщенных и отрывочных сведений, подлежащих запоминанию. Такая география никогда не станет научной дисциплиной, ее никогда и ни при каких обстоятельствах не будут преподавать в школе, и она ни за что не внушит к себе почтение в умах тех, кому предназначено править этим миром.
На это мне могут возразить следующим образом: для целей политической географии разве нельзя удовлетвориться более поверхностным и более просто осваиваемым способом изучения, нежели тот, который предлагает физическая география? Мой ответ будет таков: подобные способы уже пытались применять, но результаты разочаровали. На практике куда легче освоить подлинно научный анализ, действуя поступательно и исправно утоляя инстинктивную любознательность, побуждающую нас постоянно задаваться вопросом: «Почему?», нежели накапливать объемы сведений и имен из старых школьных учебников или фрагменты так называемой описательной географии. Топография, то есть география с объяснениями «почему вот так», почти единодушно отвергается как учителями, так и учениками.
Существуют и другие причины, обусловливающие нашу позицию, причины более важные, чем удобство обучения. Перечислю три из них. Первая такова. Если постичь значение старого термина «физические особенности» в причинно-следственных связях, изучать предмет становится все проще и проще. Новые факты без труда вписываются в общую схему. Они проливают новый свет на все ранее полученные знания, а эти знания, в свою очередь, подчеркивают те или иные признаки новых фактов. Впрочем, когда получил распространение описательный метод, не говоря уже о методе перечисления, каждый дополнительный факт стал усугублять то бремя, которое выпало нести человеческой памяти. Попробуйте подбросить еще один камешек в груду гальки – рано или поздно она развалится. Или попробуйте изучать математику, пытаясь запоминать формулы, а не постигать принципы.
7
Физическая география, ныне один из разделов географии как цельной научной дисциплины. В XIX столетии – раздел естествознания, наука, задачей которой считалось составление достоверного описания земной поверхности.
8
Другое определение с несколько иной точки зрения см. в моей вступительной речи, предварявшей обсуждение: «Это наука о распределении, наука, которая отслеживает расположение предметов на поверхности земного шара». –
9
Другим элементом, разумеется, является человек в обществе. Здесь анализ очевиднее и проще, нежели в случае окружающей среды. Образчиком рассуждений можно признать «Физику и политику» Бейджхота. Сообщества людей должны трактоваться как социальные единицы, ведущие борьбу за существование в условиях более или менее благоприятной для них среды. –