своей жизни еще на университетской скамье. Заканчивая свое-
путешествие по Новому Свету, он предполагал вернуться в Европу
через Филиппины и, Индию, но необходимость привести сначала в.
порядок и обработать громадные сборы американской экспедиции
заставила его отложить это намерение на «2—3 года». «Не будучи
обременены годами,—писал он из Америки о себе и Бонплане,—и
привыкнув к опасностям и всякого рода лишениям, мы не перестаем
однако обращать наши взоры к Азии и к соседним с нею островам.
При обладании более солидными познаниями и более точными
инструментами, мы быть может будем в состоянии предпринять когда-нибудь
другую экспедицию, план которой занимает нас, как
соблазнительный сон».
Вместо этого, обработка материалов первого путешествия
потребовала более 20 лет, но, тем не менее, на протяжении этого времени
Гумбольдт, не имея уже собственных средств, делал неоднократные
попытки заинтересовать правительства разных стран
необходимостью такой экспедиции.
Вместе с этим во время своего пребывания в Париже он не
переставал готовиться к этой экспедиции и изучал азиатские языки.
В 1810 г. граф Румянцев, бывший в то время министром
торговли, познакомившись с Гумбольдтом в Париже, предложил ему
принять участие в экспедиции, организуемой Россией, в Индию,
Гималаи и Тибет. Эта экспедиция не осуществилась. Годом позже
тот же Румянцев, в то время уже государственный канцлер, вновь
предложил Гумбольдту участвовать в русской миссии в Тибет.
В ответ на это предложение Гумбольдт писал: «целью моего
путешествия в Азию является высокая цепь гор, идущая от истоков Инда
к истокам Ганга. Я желал бы посмотреть Тибет, но страна эта не
главная задача моих исследований... Моя главная цель—Индия
и горы Центральной Азии под 35—38° широты... Я не легко
примирюсь с оставлением надежды повидать берега Ганга,
познакомиться с климатом бананов и пальм. Мне теперь 42 года; я охотно
готов предпринять экспедицию, которая потребовала бы 7—8 лет,
но для того, чтобы пожертвовать тропическими областями Азии,
нужно, чтобы план, который будет мне предложен, был обширным
и широким. Кавказ соблазняет меня меньше, чем озеро Байкал и
вулканы полуострова Камчатки». Указав на огромный научный
интерес, который должна представлять такая экспедиция, вследствие
размеров и протяжения страны, он писал далее: «Чтобы охватить с
самого начала все пространство моих операций, я желал бы получить
разрешение на проезд поперек всей Азии под 58—60° широты, через
Екатеринбург, Тобольск, Енисейск, Якутск, до вулканов
Камчатки и берегов Тихого океана... я не знаю ни слова по-русски, но
я сделаюсь русским, как я сделался испанцем. Все, за что я берусь,
я исполняю с энтузиазмом».
Но тем не менее Гумбольдт отказывался от личного обращения
к Александру I с просьбой об его приглашении: «Мое личное
положение запрещает мне такого рода выступление. Я не откажусь ни
от чего, что направлено к полезной и славной цели; я предпринял бы
путешествие от Тобольска до мыса Коморина даже в том случае,
«ели бы знал, что из девяти участников вернется лишь один, но
будучи простым в своих вкусах, любя моральную независимость,
имея поддержку в твердой воле, я спокойно преследую цели моих
личных изысканий».
Начавшаяся война России с Наполеоном оборвала и эти
переговоры. Тем временем Гумбольдт продолжал изучать литературу
об Азии и печатал сам посвященные ей мемуары, в том числе «О горах
Индии», которые привлекали к себе общее внимание, в особенности
в Англии.
Будучи в 1818 г. на дипломатическом конгрессе в Аахене, где
он сопровождал прусского короля, и пользуясь присутствием
государственного канцлера Гарденберга, благоволившего к нему со
времени его службы под его начальством в горном ведомстве,
Гумбольдт почти добился исполнения своих желаний: прусское
правительство отпустило средства на приобретение снаряжения и
самую экспедицию в Индию и Индийский архипелаг. Все же она не
состоялась из-за препятствий, поставленных Англией к ее
осуществлению.
В 1827 г., после переезда уже в Берлин, Гумбольдт, как
известный натуралист, получил запрос от русского министра финансов
Канкрина о возможности использования платины, найденной
в 1822 г. на Урале, для чеканки из нее монет и установления
ценности этого металла по отношению к серебру, так как торговой
расценки для нее тогда еще не существовало. Гумбольдт выразил свое
совершенно отрицательное отношение к платиновой монете, как не
могущей сохранить, по его мнению, постоянной ценности по
отношению к золоту и серебру.
На этой почве между Канкриным и Гумбольдтом завязалась
переписка, в результате которой Канкрин передал Гумбольдту
приглашение Николая I посетить Урал, «в виду большой пользы,
которая может от того последовать для науки и государства».
Гумбольдт выразил свое согласие, но сообщил, что своих средств
ему может хватить лишь на проезд в Петербург, пребывание там
и обратный путь. В ответ на это ему были сейчас же переведены
деньги на расходы по переезду в Петербург и сообщено, что по
приезде в Россию ему будет вручено 10 000 руб. ассигнациями из
20 000 руб., ассигнованных на его расходы, что для путешествия
заказаны специальные экипажи, что его будет сопровождать
горный чиновник, говорящий по-немецки, а также курьер и фельдъегерь.
Из специально отпущенной суммы будут оплачиваться все расходы
по переезду и остановкам. Всем губернаторам и горным начальникам
сделано распоряжение о содействии экспедиции. Направление
и маршрут последней зависел исключительно от Гумбольдта. Ему
предоставлялось право собирать какие угодно минералы и по своему
усмотрению распоряжаться ими. Словом, русское правительство
готово было сделать все возможное для организации экспедиции, имея
целью принести пользу горному делу России. Единственное условие,
которое ставилось Гумбольдту,—это совершенно не касаться
политических условий России.
Больше всего в Азии Гумбольдта привлекали, по его собственным
словам: «народы, в особенности эта громадная масса номад, более
интересная, чем величественные реки и снежные вершины.
Возвращаешься в прошлое, ко временам великих переселений народов.
Миллион триста тысяч киргизов, передвигающиеся еще сейчас на
своих кибитках, в этот момент, когда я это пишу, поясняют то, что