— В Москве ой как много людей! Все равно, как у нас в тайге комаров. По-якутски никто слова не скажет. Спасибо, человек со мной был, по-якутски говорил. За руку меня по улицам водил. Боялся я заблудиться. Это ведь не тайга. В тайге всегда дорогу найдешь.
— Ну, а как на курорте?
— Продуктов много, работы нет. Жирный стал. Тепло, тепло! Воды много, пить нельзя. Я тоже в море лазил. Но все равно по тайге соскучился. В тайге сейчас совсем хорошо.
К вечеру подъезжаем к переправе через реку Индигирку. Река уже очистилась ото льда, затопила прибрежные тальники и стремительно несет свои мутные весенние воды. Мурашки пробегают по спине, когда я пробую представить себя на лошади среди этого мощного потока.
— Да, пожалуй, на лошадях вброд на тот берег не переехать, — вслух думаю я, — лошади обязательно всплывут, да и вода мутная, ничего не видно.
— Ничего, переправимся. Я здесь брод знаю, — уверенно говорит Поляков. — Утра только придется подождать. За ночь вода спадет. А пока поедемте, переночуем у наших сплавщиков, — предлагает он.
Подъезжаем к сплаву. У берега, в небольшом заливчике, качается на воде более десятка утюгообразных кунгасов, законопаченных и залитых смолой, пришвартованных к берегу толстыми канатами. Несколько полуготовых кунгасов стоит на козлах. Плотники обивают их остовы досками. Десяток, низеньких временных бараков и палаток стоит, прижавшись к реке. В стороне около штабелей леса визжит и скрежещет циркульная пила. В стороне виднеется мачта с антенной рации. Все завалено стружками, сучьями, обрезками леса, плах и опилками. Сплав работает последний год. С постройкой постоянной трассы и открытием пароходства на Индигирке в сплаве грузов миновала надобность.
К нам подходит мужчина мощного телосложения, одетый в кожаный костюм. Это начальник сплава Короткое. У него своеобразный талант организовывать доставку грузов ро быстрым таежным рекам для горных предприятий и экспедиций, до которых еще не дошла трасса.
— С приездом, товарищи, — здоровается он тонким, совершенно не соответствующим его комплекции голосом. — Вам, Иннокентий Иванович, есть копия радиограммы. Просят захватить вас, когда будем сплавляться, только дней с десяток придется подождать. Кунгасы не готовы, да и река ненадежно очистилась. Заторов ледяных боюсь.
— Ждать долговато, тороплюсь, дня через два непременно плыть мне надо, — решительно говорю я Короткову.
— Что ж, устроим! Для старого дружка, как говорится, сережка из ушка. Есть у меня лодка готовая. Груз небольшой с собой захватите: махорки ящика два да чаю ящик — для полевых партий Раковский просил выслать срочно.
Рано утром мы опять у переправы. Под ногами лошадей похрустывает тонкий ледок, затянувший за ночь лужи на дороге. Утренний воздух свеж и прохладен. Вода, действительно, спала и хорошо виден широкий перекат, по которому, нам предстоит переправиться на противоположный берег. Лошади, пофыркивая, неохотно идут в воду. Я из предосторожности вынимаю ноги из стремян. Наши якутки осторожно выбирают брод. Я еду первым, стараясь держать голову лошади повыше и направлять ее чуть пробив течения, чтобы нас меньше сносило. Вода сначала лошади по брюхо, потом выше, я инстинктивно поднимаю ноги, но все же начинаю черпать в голенища воду. Мы пересекаем основную струю реки. Лошадь судорожно цепляется ногами за галечное дно, борется с напором воды. В какую-то долю минуты чувствую всем существом, что ее сейчас собьет. Напряженно слежу, чтобы не упустить этот момент и вовремя спрыгнуть с седла. Лошадь торопливо перебирает ногами, начинает крепче ступать на дно. Напор воды становится меньше, мы пересекли основное течение. На душе легче. Наконец, мокрые, мы выбираемся на берег.
Соскакиваем, снимаем сапоги, выливаем воду, переобуваемся и, вновь сев в седла, гоним лошадей рысью, чтобы согреть. Подъезжаем к поселку Оймякон, административному, центру огромного таежного района. На высоком сухом месте вдоль реки стоят ряды новых добротных домов, прямые улицы, электрические фонари. Проезжаем мимо большого здания школы, нового клуба, столовой, больницы, магазина, фактории. Попадается много строящихся зданий: растет районный центр.
— Здорово! Где райисполком? Где Неустроева нам найти? — спрашиваю я встретившегося нам старика якута.
— Дом райисполкома вот здесь будет, — показывает он на строительные леса, — а пока он помещается в бывшей церкви. Вон там! — указывает он на темное массивное здание, построенное из крупных лиственничных бревен.