— Мерзлота пошла, крепкая, как железо, надо пожогом оттаивать.
Пока Александр трудится, мы с Микой проводим геологическую съемку и опробуем устьевую часть долины реки. В обнажениях встречаются зоны пиритизированных пород. В пробах изредка вымываем ничтожные, чуть заметные на глаз значки золота.
На третий день с терраски спускается весь измазанный в глине, недовольный Александр и рапортует:
— Товарищ начальник, шурф мною добит до скалы. Коренных пород скалы удалось взять две проходки. Общая глубина шурфа восемь проходок. Необходимо срочно провести опробование.
Мы все дружно носим в мешках пробы от террасы к воде. Александр тщательно промывает породы, начиная с нижней проходки.
— Промоем сейчас спаевую проходку, если здесь будет пусто, то дело наше — табак.
Промываем эту проходку — и только один ничтожный значок золота.
— Вот так «верное золото», вот так самородки! — разочарованно говорит Егоров, рассматривая чуть заметный на глаз значок.
— Выше, в торфе, золото будет, — уверенно говорит Афанасий Иванович. — Промывай дальше, Александр.
При промывке верхних проходок в одном из лотков вдруг блеснуло на солнце несколько ярко-желтых кубиков.
— Смотрите! Смотрите! Золото! Такое же и Попов здесь вымыл! — кричит радостно Афанасий Иванович.
— Какое же это золото! Это пирит! Теперь понятно, какое вы с Поповым в торфе золото намыли. Тоже мне золотоискатели! — с презрением, обиженно говорит Егоров, смывая с лотка блестящие ярко-желтые кубики железного колчедана.
— Ничего, будем продолжать работать и искать, — подбадриваю я расстроенного Афанасия Ивановича. Делаю затес на дереве и указываю день, когда мы вернемся сюда на обратном пути.
Закончив работы по реке Бочере, мы возвращаемся к яме Попова. Там застаем в полном составе партию Цареградского.
— А мы вас второй день поджидаем, чтобы вместе выходить из тайги, — говорит, здороваясь, Цареградский. — Подвело «верное золото» Попова? — смеется он. — Придется, видимо, самим искать.
— Это вы, ребята, для смеха что ли назвали ключ «Золотинка»? — вмешивается в разговор Степан Дураков, прораб партии. — Мы с Митькой Чистых до самой вершины весь ключ облазили, везде пробы брали, и все впустую, хоть бы один значишко курам на смех вымыли. Так и решили, что вы с Сашкой сослепу за золото пирит признали. Со зла ваш затес стесали и назвали ключ «Сатана».
— Мыть пробы надо умеючи, — спокойно говорит Егоров.
— Тоже мне спец нашелся, — огрызается задетый за живое природный приискатель Чистых. — Я, паря, на Шилке с батей сызмальства косовое золото мыл. А ты где? У себя в Чебоксарах, на Волге?
— А это что? — решает положить конец спору Мика. Он достает злополучную пробу со значком и осторожно развертывает ее.
— Да, товарищ Чистых, ничего не скажешь — явный значок золота, — подтверждает Цареградский, рассматривая в лупу пробу.
Чистых мрачно соглашается, что проба действительно не пустая.
На следующий день к вечеру мы подходим к устью ключа Сатаны. Наши промывальщики, перегоняя друг друга бегут вверх по ключу.
— Посмотрим, паря, какие ты знаки в тутошнем ключишке накопаешь, — ехидничает Чистых.
— Не беспокойся, намою, — уверенно говорит Александр, торопливо набирая пробу поблизости от места, где он вымыл знак. Дмитрий тоже набрал лоток. Оба они молча моют, мы все подходим к ним. Смывают — и в обоих лотках пусто.
— Видал, Шурка, пусто! — с удовлетворением произносит Чистых. Егоров молча, но уже более тщательно набирает с поверхности породу во второй лоток, и в лотке появляются два чуть заметных на глаз ничтожных значка. Через лупу они кажутся крупными золотинками.
— Никакого сомнения нет — аурум, — несколько разочарованно подтверждает Цареградский.
— Ты, Шурка, хитроват, чуть не с полдесятины породы набрал в лоток.
Дмитрий, следуя примеру Егорова, набирает с поверхности породу в лоток и, промыв его, удовлетворенно мычит.
— Один значишко есть.
— Ну, что, Митрий, кто прав? — смеется Александр.
— Да, золотоносность ключа чисто принципиальная, — говорит Цареградский, — но для геологов это имеет большое значение. А Егоров прав, в таких ручьях с малосвязанными аллювиальными наносами пробы следует брать с поверхности. Надо будет об этом в нашей инструкции по опробованию сделать соответствующее дополнение.
Осень. Середина сентября. Снега еще нет, но под копытами лошадей потрескивает первый тонкий ледок, затянувший лужи.