Заведует факторией молодой якут. Он недавно приехал сюда из Якутска. Учился там на курсах. Он прекрасно говорит по-русски и после долгих приветствий решительно заявляет:
— Оленей дать не могу! Нет! У меня неотложные перевозки грузов по району. Я должен выполнить план заготовки пушнины. Нет, нет, оленей дать не могу…
Мы обескуражены. Нам до зарезу нужны еще четыре оленьи упряжки. Кроме того, наши каюры из Кыгыл-Балыхтаха возвращаются обратно на базу.
Здесь нам необходимо нанять новых каюров и проводника. Впереди начинаются незнакомые места, и без проводника ехать нельзя. А молодой хозяин фактории смотрит на нас безразличными глазами и повторяет:
— Нет, нет! Оленей дать не могу. Нужно выполнять план. Пойдемте обедать.
Заведующий живет на фактории. Стены его комнаты закрыты оленьими шкурами. На полу — бурая медвежья шкура. В углу, на столике — патефон. Этажерка с книгами на русском и якутском языках. Молодой якут одет в европейский костюм, только на ногах длинные, прекрасно расшитые торбаза. Он заводит патефон и, склонив голову набок, с удовольствием слушает, как чистая мелодия заполняет комнату:
Мы, забыв о своем разочаровании, тоже слушаем с удовольствием. Кончилось чаепитие, выслушаны рассказы и все новости. Мы собираемся уходить. Теперь у нас надежда только на агента: сумеет ли он заарендовать оленей и когда он догонит нас?
Прощаемся с хозяином фактории и выходим из комнаты. На пороге заведующий факторией неожиданно объявляет:
— Знаете, я решил дать вам оленей. Друзей надо выручать. Это таежный закон.
Мы жмем ему руки и на «свежих» оленях едем на свою стоянку. По пути заворачиваем к интернату. Школа размещена в двух больших юртах. Нас окружает веселая детвора. Малыши засыпают бесчисленными вопросами на русском, якутском и эвенском языках:
— Откуда вы едете?
— Кто вы такие?
— Зачем?
— Что ищете?
— Чего нашли?
И сразу, наперебой, дают советы:
— Если подниметесь вверх по Моме — там обязательно найдете что-нибудь интересное.
— Нет, вниз! Лучше идите вниз! Там богатые места.
— Поищите у нас, в Кыгыл-Балыхтахе.
— Вот здесь поищите!
— Неужели у нас ничего не найдете?
В наивных детских вопросах чувствуется искреннее желание помочь нам найти то, что мы ищем, но только обязательно около их поселка.
На нашей стоянке (мы остановились в юрте якута Потапова) полно гостей. Пожилая якутка непрерывно кипятит чай, варит суп, накрывает и убирает со стола, печет кислые хлебцы. Ей помогают две дочери. Самому Потапову — девяносто три года. Сразу же бросается в глаза его происхождение: он скорее напоминает молоканина, чем якута. Оказывается, старик женился в прошлом году. Жена моложе его почти в пять раз. Он безвыездно прожил свою жизнь в Кыгыл-Балыхтахе, и лучше его никто не знает местность между Колымой, Индигиркой и верховьями Яны. Лучшего проводника нам не найти.
— Ты на Яне бывал? — спрашиваю я.
— В прошлом году охотился на медведя.
— А в горах Гармычана? На Гармычане был?
— Там бил горных баранов.
— А поведешь нас на Улахан-Чистай?
— Кости болят, — жалуется Потапов. — Пожалуй, поведу…
В конце концов договорились. Он берется быть нашим проводником. И сразу же по-хозяйски требует:
— Нам торопиться надо. По Моме пошла вода и сгоняет снег. Трудно ехать будет…
Кроме проводника, нанимаю каюром Егора Тарабыкина. Он опытный, осторожный каюр.
Да, с отъездом надо торопиться.
Стоят чудесные весенние дни. Южные склоны цепи Гармычана начинают чернеть. Ветер и солнце сгоняют снега. Везде появились лужи. Эвены перебираются на оленях через Мому. Потапов все время поторапливает нас:
— На Улахане снег мелкий. Его сдувает ветрами. Оленям силы не хватит нарты по камням тащить.
Хорошо бы дождаться нашего агента. Может, он пригонит запасных оленей. Но его все нет и нет. Видно, застрял где-нибудь в далеком стойбище.
На завтра решили двинуться в путь.
Вечером в юрте Потапова — совещание с каюрами, охотниками, оленеводами Кыгыл-Балыхтаха. Решаем, где лучше всего остановиться на весновку.
Старые оленеводы и охотники молча смотрят на карту и на спички, которые я раскладываю по оленьей шкуре. Ломаная линия спичек — это горная цепь Гармычан. Зигзагообразная линия — это русло реки Момы. Спичечные треугольники — отдельные сопки. Квадрат — плоскогорье Улахан-Чистай.