Первый маршрут не дал никаких результатов.
— Что же делать? — вздыхает расстроенный Мика.
— Искать…
— А где искать?
— Всюду искать! Обследовать каждый клочок земли. Не пропускать ни одного ключа, ни одного распадка.
И мы продолжаем поиски систематически, настойчиво, хотя и не очень уверенно.
Второй кольцевой маршрут ничем не отличается от первого.
— Изменило нам счастье, — жалуется Мика.
— Счастье само собой не дается, — угрюмо отвечает ему Александр.
— Капитан, капитан, улыбнитесь, — шутливо напеваю я любимую песенку Мики, но «капитан» угрюмо молчит.
Мрачное выражение на лице Александра не исчезает. После каждой пустой пробы он бросает лоток на землю и раскуривает трубку. Александр — живой барометр наших настроений и переживаний.
…Маленькое, но крутое ущелье, заросшее черноталом. На дне его, перебирая гальку, звенит неведомый ключ. Слева над ключом — огромная сопка, вся в лиловом расцветшем кипрее. Мы движемся по широкой долине между сопками, и такие ущелья с ключами попадаются на каждом шагу. Проходим мимо ущелья. Через несколько минут Мика решительно поворачивает назад.
— Что-то подозрительно мне это ущелье, — бросает он на ходу, — надо исследовать.
Я иду за ним. Мика стоит прямо в воде, рассматривая обнаженные скалы. Потом энергично бьет молотком по камням.
— Сейчас, — шепчет он, — сейчас, сейчас… Сейчас я установлю геологический возраст уважаемых отложений. Что это такое: девон, пермский или триас[11]?
Мелкие камни, куски полуразрушенной породы глухо летят в ручей. Я помогаю Мике. Молча подходит Александр и начинает отворачивать скребком плитку за плиткой.
— Есть, нашел! — радостно кричит Мика. В руке у него плитка сланца со слабым отпечатком ракушек.
— Псевдомонотис якутика… Триас! — безапелляционно объявляет он и кидает плитку в кусты. — Обыкновенный сланец!
— Ну и что же?
— А ничего особенного! Просто хотелось установить период отложений.
— Вот сумасшедший! А я уже думал…
— Что же вы думали, товарищ начальник? Постойте-ка… — Мика наклоняется над скалой и смотрит на камни, будто обнюхивая их. — Сашка, лоток!
Александр осторожно моет, словно боится смыть даже невесомые признаки того, что мы ищем с такой настойчивостью. Мы склоняемся над ним и не отрываем глаз от лотка. Наши сердца бьются тревожно и громко. Последний всплеск лотка, и Александр выпрямляется с разочарованным видом.
— Ночевала тучка золотая на груди утеса-великана и… оставила для нас один след, — насмешливо говорит Мика. — Все равно, мы пойдем по следу.
— Да, мы пойдем по следу, — повторяю я.
Мы возвращаемся к лошадям и видим Данилу с большим белым камнем в руке. На нем вспыхивают еле заметные крупинки металла.
— Кварц! — вскрикиваю я и хватаю камень из руки Данилы.
— Где ты его взял?
— А вон на берегу, — беспечно машет рукой Данила.
— Сашка, лоток! — кричит Мика, и они оба мчатся к ручью.
Мы берем пробы, но… все пусто.
— Он должен быть здесь, здесь, здесь, — почти бессмысленно повторяет Мика. — Мы идем по его следу.
На одиннадцатой пробе Александр как-то приглушенно и хрипло вздыхает:
— Есть! Вот он, смотрите!
На борту лотка поблескивают едва-едва заметные лепестки металла.
— Это всего-навсего след. Надо искать, где он скрывается, — и Мика ползает на коленях по гальке, разворачивает кочки, выдирает коренья трав и мха. Теперь мы действительно охотники, идущие по следу. Чувство времени исчезло. Нервы напряжены, и мозг напряженно работает: «Где же он, где?»
Мы не замечаем, что лошади разбрелись по тайге, что солнце уже ушло за сопки и вершины хребта погасли. Не замечаем, как подкралась прозрачная июньская ночь и на траве выступила роса. И только на миг, отрываясь от раздробленного кварца, я бросаю взгляд на Данилу: он лежит на боку и одной рукой нагребает в лоток гальку. Мика и Александр дружно работают молотками.
— Он должен быть здесь. Мы идем по его следу… — доносится до меня шепот Мики.
«А почему обязательно здесь? — вдруг появляется мысль, — А почему не там, не на другом берегу ключа? Почему?».
Мне приходят на память советы опытнейших геологов Цареградского и Билибина: если признаки металла обнаружены в одном месте — он может быть и в другом, соседнем. Если след найден на левом берегу — искать металл и на правом всюду, где может простираться металлоносная зона.
Я быстро перехожу ручей и начинаю ломать «щетку». На нее падает тень от сопки, и я ничего не вижу.