Я советую Михееву сшить из простыней и накомарников небольшую палатку, обещаю поделиться продуктами и даю копию своей карты, чтобы ему легче было ориентироваться и найти лабаз. Попутно прошу определить мне еще один астропункт на территории наших работ. Тогда наша глазомерная карта будет иметь жесткую основу из четырех астропунктов и с ней не приключится такой казус, как с картой Колымо-Индигирского края, составленной частично на основании расспросной карты Черского, где река Колыма была показана на триста километров дальше от Охотского побережья, чем в действительности, и значительно короче.
Михеев соглашается со мной.
— Определю еще несколько астропунктов, хоть и задержусь в тайге. Только бы не захватил снег и не сдохли бы мои лошади. Да… вот еще задача: найти лабаз, — рассуждает он вслух.
— Мы не советуем вам забираться далеко в тайгу, а в особенности задерживаться до глубокой осени на Улахане, — говорю я. — Тайга всегда наказывает за легкомыслие.
Михеев делает таинственное лицо и почти шепотом, хитро подмигнув, говорит:
— А мы тоже не лыком шиты, тоже кое-где пробы берем, вам помогаем. Вон у меня Иван какой лоток сделал. Чудо! Вчера Иван на сопке местечко такое приметил — блестит на солнце вовсю. Не поленился, слазил, приволок земли полный мешок. И намыл пробу. Закачаешься! Сейчас покажу.
Он вынимает из своей полевой сумки солидный капсюль.
— Да, металл, — разводит руками Мика. И неожиданно дует на пробу. Тонкие лепестки разлетаются по воздуху.
— Ведь это слюда!
— А, сукин сын, мозги мне крутил сколько дней, с лотком возился, пробы брал. Я тебя от основной работы освободил. Думаю — польза… Геологам помогаем, — громко кричит Михеев, наступая на своего незадачливого лотошника. — Баста! Больше никаких проб, заниматься своей работой. А в лотке будешь только тесто для лепешек месить.
Мне не приходилось больше встречаться с геодезистом, но зимой в Москве, когда мы получили предварительные координаты определенных им астропунктов и начали увязывать нашу карту, она никак не укладывалась между астропунктами. Неувязка была примерно в 15–20 километров, и я, вспомнив, при каких условиях определялись астропункты, вторично запросил Михеева. Вскоре получил от него точные координаты, и карта сразу легко увязалась с астропунктами.
Через год мне еще раз пришлось услышать о Михееве. В газетной заметке сообщалось, что партия, руководимая геодезистом Михеевым, не вернулась с полевой работы. На ее розыски был выслан самолет. Самолет обнаружил геодезистов и сбросил им теплую одежду и продукты. Сразу же был послан олений транспорт, который с большим трудом вывез партию Михеева из тайги. Весь состав партии сильно обморозился.
Михеев, как обычно, увлекся работой и запоздал с возвращением. Это едва не стоило ему жизни.
В бухту Нагаева
Мы идем вниз по реке Берелеху. Здесь еще нет снега, но вся широкая долина реки замерзла в ожидании первых морозов. Встречаем две якутские юрты. Их хозяин — якут Михаил Дягилев угощает нас молоком, свежим маслом с лепешками, варит для нас мясо и за обедом сообщает о местах, где весновали две полевые партии геологов.
— Христофор Калугин со своими ребятами недавно ушел в поселок Таскан. Он спустился на плотах до Колымы.
Утром, когда мы собрались к отъезду, меня отводит в сторону Данила. Долго и смущенно мнется, потом почти шепотом выкладывает свою просьбу:
— Я, начальник, немножко совсем-совсем заблудился. Мне теперь дорогу на реку Колыму не найти, однако…
— Не бойся, Данила.
Я договариваюсь с Дягилевым, и он берется проводить Данилу в Кыгыл-Балыхтах, когда тот возвратится с Таскана.
— Вот спасибо, однако! — благодарит смущенный Данила.
Тропа извивается по берегу реки. Мы проходим мимо весновки геологической партии Христофора Калугина и оказываемся в устье реки, впадающей в Берелех. Перед нами возникает массивный силуэт горы Морджот. У подножья Морджота встречаем рабочих из партии Калугина. Их он оставил для охраны продуктов и снаряжения, которые не смог захватить с собою в бухту Нагаева.
— Христофор только позавчера ушел, вы его догоните в Таскане, — уверяют рабочие.
Наш путь — вверх по реке, через хребет, на реку Мылгу — приток Таскана. При переходе через водораздел чуть-чуть не теряем оленью тропу в осыпях перевала. Тропу разыскивает Данила по не заметным для глаза следам человеческих ног, чуть потревоживших осыпи мелкой щебенки, да по примятому ягелю.