Когда знакомые одного доктора наук (минералога) «перетирали» его шансы на предстоящих выборах в членкоры Российской Академии наук, то академик, участник беседы, заметил: «Что вы так волнуетесь? У нас в Академии членкор считается за полчеловека».
Между горнодобывающим поселком и райцентром спрямили грунтовую дорогу и повесили об этом на развилке объявление на фанерке. Но нашлись остряки, которые сделали приписку: «Кто не умеет читать, пусть идет по старой дороге».
Речь пойдет о Наримановской поисково-съемочной экспедиции (Кустанай, Сев. Казахстан).
«На НТС Сергей Сергеевич Соколовский доложил о методике и результатах работы, продемонстрировал карты, геологические разрезы, сделал заключение. Потом слово взял Александр Фомич Петрусевич, начальник геологического отдела, который почему-то не симпатизировал Соколовскому. Он камня на камне не оставил от этого отчета: и оценка неправильна, и методика могла быть лучше… Предложил отчет переделать и через месяц вновь представить для защиты. Присутствующие молчат, понимают, что дело не в отчете, а в чем-то другом. Сергей Сергеевич тоже весь покраснел, но молчит. Прошел месяц, собирается очередное заседание НТС, вновь С. С. докладывает… Ответил на все вопросы присутствующих. А. Ф. Петрусевич подводит итоги: „Вот, — говорит, — теперь совсем другое дело. Конечно, можно бы и получше сделать, но автор учел все критические замечания. Отчет можно рекомендовать к утверждению“. Все члены НТС проголосовали за. Вдруг С. С. поднимается с места и говорит:
— Как Вам не стыдно, Александр Фомич! Вы мой отчет не только не читали, но даже не смотрели ни в первый, ни во второй раз. А даете вначале отрицательное заключение, а потом положительное. Как же так можно работать?
Тут такая тишина наступила…
Петрусевич покраснел и говорит:
— Я внимательно читал Ваш отчет, товарищ Соколовский!
— Нет, не читали, Александр Фомич!
— Это почему Вы так считаете?
— Да я, когда оставлял Вам отчет, некоторые страницы вложил неправильно, а некоторые вообще вниз текстом положил, они так и лежат.
Немая сцена.
— А…а я не обязан все читать, мне и так известна Ваша работа, — заикаясь, произносит Петрусевич.
Авторитет его после этого случая понизился, хотя в целом он был добрым человеком…»
(Из очерка д. г-м. н. В. В. Марченко [ГЖМ-17. С. 270])
«Чукчи нас снабжали свежим мясом — олениной. Происходило это так. Чукча приносит оленину на продажу.
Мы: Сколько?
Чукча: Сто.
Мы: Двадцать.
Чукча: Холосо».
В Приморье, в 127-й партии «Спецгео», с И. И. Петрожицким произошло вот что:
«Пошел я от скважины в тайгу и на озера лотос смотреть и вдруг мельком увидел спину настоящего тигра, пропавшую в траве. Твердо знал, что так не бывает, но вокруг тайга… Я очень резво доскакал до села и вдруг снова увидел тигра. Он оказался здоровенной рыжей собакой, грубо раскрашенной черными полосами. Несовершеннолетние аборигены долго катались в пыли от смеха. „Она у нас, дяденька, всех пугает и по тайге гулять любит“. А дяденька чувствовал себя полным идиотом».
(Из очерка И. И. Петрожицкого [Там же. С. 528])
Геолог Ю. И. Потапов описывает, как он приехал на побережье Охотского моря, в Тором — маленький поселок колхоза имени очередного партсъезда. У местных партийных властей была мания с каждым новым партсъездом переименовывать колхоз. Чтобы не путаться в цифрах, колхоз в разговоре называли просто «Съездом». «Я зашел к председателю оленеводческого колхоза Карпову, которого эвенки называли Карковым.
„Дам лучших каюров и оленей — налей!“ Просьба была немедленно выполнена. Я увидел, как сто граммов чистого спирта, не вызывая горлового булькания, без остатков впитались в карковский язык. Посвежевший председатель достал список каюров и стал диктовать: „Семен Гутчинсон, Иван Олафсон, Афанасий Густавсон, Никита Свенсон, Афанасий Тубеев…“ — всего семь человек. <…> В паспортах было черным по белому написано: Свенсон Никита Иванович, Густавсон Афанасий Семенович. Печати и подписи местного ОВД выглядели подлинными. Бывший интеллигент и учитель истории Карков поведал мне, что в начале XIX века Шантарское море было богатейшим китовым промыслом. Сюда сплывались браконьеры со всего света, но преимущественно из Скандинавии. <…> Местное население вместе с китобоями разделяло радость от удачной охоты, в результате чего появлялись дети, получавшие фамилии отцов. Карков рассказал, что, будучи ребенком, он сам видел огненно-рыжего эвенка по фамилии Эриксон».