Г. С. Аверьянову удалось договориться о работе во ВНИИСИМСе (г. Александров), куда он и переехал во время гражданской войны в Таджикистане. В одной из своих рецензий он написал:
«Какова участь геологов, открывавших месторождения? О них ничего практически неизвестно. Откуда взялись Абрамовичи, Дерипаски и др., непричастные к поискам и разведкам? Если бы с каждой тонны, кубометра, грамма, карата причастным к этому делу людям что-то „капало“, тогда — другое дело! Мне как-то пришлось читать популярную лекцию по геологии в нашем городе. Меня спросили: „А сейчас геологи что-нибудь находят?“ Я ответил, что да, но очень мало. И это, на мой взгляд, хорошо! <выделено мной. — Б. Г.> Возможно, хоть что-то останется внукам-правнукам от распродаж».
(Из очерка памирского геолога В. В. Куртлацкова [ГЖМ-17. С. 557])
«Проплавали мы почти месяц. При сдаче мотора и инструмента обнаружилась у меня „крупная“ недостача — пропала отвертка. Замначальника не подписывает обходной лист, бухгалтерия не дает заработанные деньги. Пошел в магазин, купил отвертку, принес. Замначальника говорит:
— Это не та отвертка, давай нашу!
Пошел на базу. Обыскал „казанку“ <лодку>, вещи — отвертки нет. Пришел обратно к замначу. Он говорит:
— Прости за этот маленький урок. Неизвестно, где ты будешь работать. А у меня на Севере, где я до сих пор работал, погиб такой же отряд из трех человек. Просто утопили последнюю отвертку, не смогли открутить пару винтов, отремонтировать мотор и вовремя сплавиться. Река замерзла, а с ней и отряд.
Сказал я спасибо за урок, имел всегда запасную отвертку и помню урок до сих пор».
(Цит. по очерку памирского геолога, В. Д. Фоменко [Там же. С. 592])
«Мы послали в Шемазу <Кавказ> на почту одного из наших студентов-коллекторов. Тот на обратном пути гнал лошадь без остановки все 25 км. В результате конь никак не мог помочиться после прибытия на место. Мы были очень встревожены, но тут один из местных жителей посоветовал позвать старика, „народного ветеринара“. Тот пришел и сказал, что ничего страшного нет, подозвал одного из мальчишек, наблюдавших за происходящим, отвернул у него воротник рубашки, поймал вошь и запустил ее в головку члена нашего жеребца. Через несколько секунд все было в порядке — конь помочился, опасность миновала».
((Из очерка академика В. Е. Хайна, ГИН [Смирн. сб.-2004, С. 211]))
«Поиски и картирование на больших высотах было тяжелой работой. <…> На Киргизском хребте есть пик Ильбиритер, 5 тысяч метров с чем-то. С северо-восточной стороны — острый гребень и зачетная вершина для альпинистов. Но с южной, со стороны Сусамыра, была козлиная тропа, по которой можно было заехать на лошади. Вот мы однажды едем с конюхом Бейшимбеком, я смотрю: по гребню карабкаются люди с рюкзаками. Я говорю: „Давай три часа потратим, заедем туда, испортим им настроение!“ Вот мы на лошадях, и уже потом пешком, лошадей на поводу вели, забрались туда. Вершина. Тур стоит. Мы в консервную банку положили записку. Я написал с ошибками, корявыми буквами: „Здесь на святой день Троицу из дома престарелых была экскурсия. Дед Антип, 95 лет, Нюся, 102 года“. <…> Чай пьем. Вот появляется первая личность. Увидел тур. Ура-а-а! <…> Потом оцепенел: видит — две лошади, два каких-то типа сидят.
— А вы что тут делаете?
— А мы тут работаем, сюда приезжаем пообедать, здесь такая красивая панорама…
— Как же так? Для нас это зачетная вершина».
(Из книги [Летников, 2008. С. 135])
1954 год. Киргизский хребет, 2,5 тысячи метров. Ф. А. Летников возглавляет геологоразведочный «отрядик», в который еще входят геолог Эрик Фахрутдинов, повариха и конюх.