— Ну, давай камни, — сказал он и протянул руку.
— Держи, — ответил я и передал три камня, два маленьких и третий побольше. — Эти в большой палец и указательный, а этот в кисть, — на всякий случай утонил я, прекрасно помня про сумбурность своего друга.
— Сначала с пальцами разберёмся, кисть потом, — ответил он. Отцепил от латной перчатки удлинение и закинул камушки в нужные места. — Теперь земля.
— Вот комки, — я показал на стол. — Как ты собираешься закрепить их в пальцах?
— Как-как? Воском залью, потом пробкой зафигачу и всё. Никуда уже земля не денется.
— Ага, — с пониманием кивнул я, наблюдая за процессом.
Оскард брал комки земли, некоторые крошил и ссыпал в кончики пальцев, другие входили целиком. После он подошёл к шкафу и отрыл в нём несколько не самых новых свечей. Зажёг фитилёк одной из них. Немного выждав, когда маленький язычок пламени расплавит воск, начал капать его в латную перчатку.
Орешек стоял рядом и за всем наблюдал. Он ничего плохо или хорошо не делал, просто смотрел. Маленький огонёк его уже не особо интересовал, ему намного важнее было понаблюдать за плавление воска и тем, как он капал.
— Всё, готово, — сказал Оскард и задул свечу.
С фитилька сорвалась струйка дыма и устремилась вверх.
— А как ты камень в середине кисти сделаешь? — спросил я, воска тут явно не хватит, ведь в таком случае им придётся заполнить всю латную перчатку, а это уже плохо скажется на подвижности.
— Возьму две деревяшки, такой ширины, чтобы они вместе с камнем еле-еле протиснулись внутрь. Этого должно хватить.
— Если будет надёжно, то пойдёт, — ответил я.
Очень скоро воск затвердел. За это время Оскард успел отрыть в одной из кучи хлама все пять необходимых пробок. Слегка подточил их, затем загнал в пальцы. Когда те уже не могли ползти дальше, друг взял толстый железный прутик и начал их проталкивать с его помощью. Через пару минут он закончил. Сразу после приступил к закреплению центрального камня. Нашёл две деревяшки, относительно плоский камень. Затем собрал из этого «бутерброд» и с помощью полота забил в центр кисти. Для пущей надёжности ещё и постучал тяжёлым инструментом, сверху и снизу.
После этого он прицепил к латной перчатке удлинение-запястье с ремнями, именно оно и будет крепиться к культе.
— Могу примерить? — спросил я.
— Да погоди! — воскликнул он и замахнулся протезом, — все мои гениальные творения проходят… как его… а-а, вспомнил! Бабах-тест!
— Что? — удивился я.
Друг, не отвечая, махнул рукой с протезом и тот полетел прямо в стену. Врезался в неё и отскочил. От удивления я слегка напрягся, а Орешек стал размахивать руками и вопить:
— У-у-у! Крх-крх…
— Спокойно, господа, — успокоил нас изобретатель, как оказалось, ещё и испытатель.
Он подскочил к валявшемуся на полу протезу поднял его. Осмотрел и потряс. Из пустоты внутри ничего не вывалилось. И более того, при сильнейшей тряске внутри даже ничего не грохотало и не шуршало. Значит всё держалось плотно.
— Тест пройдёт на ура! — объявил друг, — теперече можно и опробовать.
— Интересный способ, — улыбнулся я, задирая левый рукав пальто.
Всего через несколько секунд друг осторожно надевал на культ латную перчатку, переделанную в замечательный многофункциональный протез. Холодная сталь коснулась моей кожи, мурашки пробежали по ней, а следом и приятная прохлада. Я смотрел за тем, как у меня «появлялась» новая рука. Не такая чувствительная и тёплая, как прежняя, но этой можно будет хватать угли или жарить мясо на огне. Хех. Правда, перегревать её всё равно не стоит, воск расплавится, пробки могут начать тлеть. А гарь, которую очень сложно отшоркать, не очень мне и нужна на новом, блестящем в солнечным лучах протезе.
Также к его новым особенностям можно отнести полную нечувствительность к боли. Ведь это не только чрезвычайно высокие температуры, но и низкие. Ещё, например, никакой реакции на порезы, удары, укусы и подобные неприятности. То есть, протез можно будет использовать практически, как щит. Не такой большой и надёжный, но его хотя бы не будет страшно сунуть в пасть горволку. Хотя, пожалуй, силы его челюстей хватит, чтобы смять метал и испортить новую руку. Да и стоит ему только мотнуть головой, как протез может и сорваться с руки. Однако против какой-нибудь дикой кошки или небольшой собаки сталь протеза должна выстоять. Не очень много, на самом деле, но я пока в армию и не собираюсь.
После Оскард начал затягивать ремни и спрашивать не жмёт ли. Когда я говорил нет, он затягивал туже, если я жаловался на боль, то, наоборот, ослаблял. Минут через десять все ремни были затянуты самым оптимальным образом. Каждое крепление фиксировало свою определённую часть или деталь. В общем, новая рука «села» хорошо.