-
Прости
Мы сидели вдвоем, укутавшись пледом, на бетонном балконе,
Ты и я
И еще миллиарды звёзд.
Ты своим нежным голосом пел мне Земфиру,
И холодный октябрь еле слышно тебе подпевал.
Ты и я слились воедино, пока весь город спал.
Ты хотел отобрать у меня всю печаль.
Кто бы знал, что в тебе вдвое больше тоски.
Мне жаль.
Вишнёвая помада
Твоя вишнёвая помада на шее моей,
Я пропахлась твоими духами.
Ты заела в моей голове, как надоедливая мелодия,
Ты словно копейка в моём кармане.
Я не люблю тебя,
Но ты съела моё одиночество.
Ты истребляешь меня,
Мои внутренние голоса.
Мы больше не друзья,
И их нет в моей пустой голове,
Ведь теперь поселилась в ней ты.
Ты заела в моей голове, словно мелодия Брамса.
И я хочу, избавиться от тебя поскорей.
*****
Ты скулишь словно пёс.
Ты скорчился от боли,
И руки свои нежные руки, ты прижал к груди,
Будто так станет легче.
Это смешно!
Я буду смеяться с тобой от беспомощности и от боли.
Мы будем сидеть на кухне,
Я не буду смотреть в твои полные боли глаза.
Я уставшая от твоей бесполезности или своей,
Я, правда, уже сомневаюсь,
Реален ли ты?
Я выйду на балкон, покурить.
И если вернусь, я допью свой остывший чай,
Ты со мной, покурить,
Но не глядя в глаза
И не проникая в душу?
Я не знаю, что со мной.
Я так ненавижу тебя?
****
Красный ковёр на стене
Навевает тоску,
И луна от меня убегает,
Эверест покорён,
А я одна среди равнины голой,
И вовсе не жалею ни о чём,
За душой у меня осталось ничего,
Восемь копеек и три рубля,
Столько стоит моя голова.
Всё забрали с собой журавли,
А я лежу среди равнины голой,
И журавли не летят надо мной,
Их ветер унёс далеко.
В сердце публичный дом.
Моё сердце публичный дом,
Который, обгорая, изрыгает с себя
Дюжины голых шлюх.
Скажите пожарным не надо
ехать сюда,
Мы съедим на ужин жареных шлюх,
Мы выкинем их сердца,
Ведь они любили всех,
Кроме меня.
Скажи маме:
Не доедай ужин,
Пускай собаки порадуются отраве.
А я пойду в Лувр,
И украду тебя,
Я не скажу,
Чем я обедала на ужин.
Я по диву сь твоей неразгаданной улыбкой,
Мне сегодня он сказал,
Что mein Mind ist weg gegangen,
А я ведь знаю всё.
А он мне,
Нате,
Пиздуйте
домой.
А я говорю: верни моих блох,
А он мне сказал,
что я не достойна – быть даже собакой.
И тогда он поджёг,
Поджёг мой публичный дом.
Вы представляете?
*****
Взорвётся радиостанция,
Сломается космическая антенна,
А я буду любить по-прежнему
С твоими случайными помехами,
С твоими простыми бедами.
Ты только не строй из моего сердца межгалактическую станцию.
Ведь случится коллапс,
Меня поглотит ужасающая череда печальной рутины.
******
Внутри меня из берегов вышел Енисей,
Мои глаза наполнили Байкал,
Я не скорблю по Вам,
И вовсе не люблю.
Моё сердце,
Как многолетняя мерзлота,
Его не согреть никогда,
Оно лишь растает через пару сотен лет,
Как только твои ноги коснутся черноморского песка,
И русское, русское поле,
Перестав плакать,
Начнёт колосками звенеть.
На небе не будет звёзд,
Там появятся ваши глаза
Тотальный контроль.
Прощай,
Я не увижу тебя.
*******
Жизнь – сплошная гадость,
Всё кислее, чем есть.
Вкус лимона и дешёвого бренди никогда не покинет меня,
Мне противно смотреть на прекрасный Шираз,
Здесь не поможет вино,
Хотя опьянеть я не прочь.
Я больше не в силах смотреть на твои алые губы,
К которым не в праве я прикоснуться,
И больше нет мочи не чувствовать запах твоих сигарет,
И как мне до боли обидно и грустно,
Когда я не вижу глаза твои хитрые,
Лисьи глаза,
А ты знаешь,
Ты знаешь,
Что люблю тебя я
Сильнее,
Чем небо ночное,
И сильнее дешёвого бренди.
Но пока
Я не готова расставаться с ним,
Ну и ты не готов любить меня так,
Как Маяковский любил Лилю Брик.
Мы не можем
Мы не можем быть вместе,
Между нами сотни лет световых,
А твоя рука в сантиметре от моей.
Я б назвала твоё имя своим,
Но полюбить его не смогу,
И пусть через весь континент я проделала длинный путь,
Чтобы рука твоя была в сантиметре от моей,
Но ты всё так же далек.
И горы всё также растут,
Не преодолеть Эльбрус мне,
Потому что не хочу,
Я к солнцу ближе, чем к тебе.