Мгновение, и над ухом Дэниэла пролетела и врезалась в дверь массивная пепельница. Он был вынужден скрываться от праведного гнева за спинкой кресла. Ему повезло, что Тибби еще сидела на постели. С того момента, как она открыла глаза, не прошло и двух минут, но боевые действия шли полным ходом.
— Питер, марш из комнаты, не то задену — сам виноват будешь!
Пит, пригнувшись, прошмыгнул к двери, решив, что подруга, кажется, вполне в состоянии разобраться со своими проблемами.
— Зло наказуемо!.. Если ты еще не знал, то я тебе докажу!
— Послушай меня, Тибби… Я не знаю, что именно ты увидела, но ты неправильно это истолковала… Я ни в чем перед тобой не виноват. У меня с Бетти все кончено, кончено уже давно, понимаешь? Я люблю тебя больше жизни, только тебя! Неужели ты думаешь, что я помчался бы в Шотландию, только чтобы продолжить лгать тебе?!
Нет ответа.
— А Бетти — просто подруга, знаешь, она приехала со мной и готова подтвердить мои сло…
— Что-о ты сказа-ал?! Эта болонка приехала с тобой?! И ты будешь говорить, что между вами ничего нет?! Ах ты!..
Тибби вылетела из комнаты, сбив Дэниэла с ног (не без умысла, надо сказать). Кажется, эта же участь постигла еще кого-то на лестнице, потому что с той стороны послышался испуганный крик… Хотя вполне вероятно, что кому-то излишне впечатлительному просто достался испепеляющий взгляд прекрасной Рыжей Ведьмы.
Питер уныло брел по улице. Что-то ему подсказывало, что такой невиданный всплеск эмоций, оказанный сопернику, стал только подтверждением его грустных мыслей. И где после этого справедливость? Он почти полжизни безответно любит, а тут появляется какой-то проходимец — и моментально завладевает ее сердцем…
«Ладно, напиться не напьюсь, но зато уж наемся…» Питер, несмотря на свою худобу, принадлежал к числу людей, у которых нервные потрясения и вообще любые стрессовые ситуации болезненно обостряют аппетит. Молодой человек перешел через дорогу, заметив на другой стороне улицы кафе.
Он выбрал единственный относительно свободный столик. Осчастливив официантку заказом из пяти блюд, Питер немного пришел в себя и понял, что уселся за столик к незнакомому человеку и даже не поздоровался. Покраснев до ушей, он поднял глаза, чтобы исправить эту оплошность…
И замер.
Напротив него сидел ангел. Маленький белокурый ангел с печальными глазами. Это воздушное создание придвинуло поближе к себе чашку шоколада, словно опасаясь посягательств Питера. Такой очаровательной и прелестной англичанки он еще не встречал. От нежданно нагрянувшего счастья у него даже на лбу появились испарина. Прежде чем он успел сказать хоть слово, ангел произнес дрожащим тонким голосом:
— Господи, меня никто не замечает, словно меня вовсе нет!
На длинных ресницах блеснула прозрачная слезинка. Питер боролся с порывом встать перед этим ангелоподобным существом на колени и нашел компромисс: взял за руку и сильно сжал ее (робкий Питер Роули так себя ведет… Уму непостижимо!).
— Я слепой идиот! Давно доказано. Так что не стоит на меня обижаться, это верно. Но вы… вы такая… я бы хотел всю жизнь смотреть только на вас! Вот…
Питер выдохнул — и просиял, увидев улыбку на лице. Это придало ему смелости. И он почувствовал непреодолимое желание раскрыться перед милой феей… И у Пита, кажется, совсем не было причин подавлять это желание…
— Знаете, я вас хорошо понимаю: человек, которым, которой… — Пит запутался и немного нервничал, — я очень дорожу, воспринимает меня, наверное, как любимую собачонку, ну, будто моя преданность и любовь — это нечто само собой разумеющееся… Так было уже много-много лет. И я очень страдал от этого. А сейчас…
Это же было правдой, так зачем что-то усложнять? Почему просто не сказать о том, что у тебя на сердце? С этой похожей на пушистый одуванчик маленькой блондинкой Питеру стало так легко, как никогда не было с Тибби… Как это, оказывается, здорово, когда можно смотреть на собеседника не снизу вверх!
— В общем, сейчас, когда я увидел вас и отчаяние в ваших глазах, я подумал, что есть и более приятные и полезные вещи, чем безнадежное обожание человека, которому это не нужно…
Пит не старался выбирать слова. Речь его лилась легко и непринужденно. Точно что-то прорывалось наружу и, уходя, приносило облегчение. Как странно — бывает достаточно единственного взгляда другого сочувствующего человека, чтобы возродиться для новой жизни…
— Я понял, что любовь — слишком большая драгоценность, чтобы навязывать ее кому-то, не очень в ней нуждающемуся… Ведь можно почти наверняка упустить шанс стать счастливым. А это преступление. Преступление перед собой.