Синяя Птица осмотрелся. Он вспомнил, чему учил его Малый Медведь. «Вершины елей всегда наклонены на восток, ветви деревьев гуще с южной стороны, а лишайники и мох растут с северной стороны стволов деревьев». Да, но здесь ничего не получалось. Ориентироваться по мху нечего было думать, — он спрятался под снегом. Ветки деревьев со всех сторон были одинаковой толщины. А вершины елей были склонены то в одну сторону, то в другую. И это смущало его больше всего. Мальчик позабыл, что эта примета верна только для одиноко стоящего дерева. Но, к счастью, на сером небе показалось светлое пятно восходящего солнца, в это время года поднимающегося на юго-востоке. И мальчик выбрал направление. Где-то там Бобровая река, на которой расположен его поселок! Идти было очень тяжело, но он шел и шел, проваливаясь в глубокий снег. Местами, где собака вообще не могла пройти, мальчику приходилось ее нести.
Синяя Птица рассчитал правильно. К полудню он увидел белую ледяную гладь реки, и вскоре показались родные дома. У маисовых скирд, покрытых снежными шапками, его увидели дети. С громкими радостными криками они бросились навстречу пропавшему; они повисли на нем, они готовы были от счастья разорвать его.
В это время открылась дверь Длинного Дома Черепах и поспешно вышла мать. Мальчик увидел по ее глазам, что она плакала… Потом подошли и Малия, и Малый Медведь, и Дикий Козленок, и тетки…
Никто не задавал вопросов, но все осыпали его нежностями. С ног исчезли мокрые мокасины; в груди и по телу разлилось живительное тепло; вкусный запах вареного бобрового мяса щекотал нос.
Когда он поел, Малый Медведь заставил рассказать обо всем.
Синяя Птица неожиданно оказался в центре внимания многочисленных слушателей и начал смущенно рассказывать о случившемся. И каждый раз, едва он останавливался, раздавались крики одобрения. Наконец все было рассказано. Малый Медведь заговорил.
— Мой сын, ты видишь, мы приготовили лыжи, — при этом он поднял вверх широкие плетенки, которые не позволяли проваливаться ногам даже на рыхлом снегу. — Мы были совсем готовы к походу, но ты появился. Так как в стране солнечного восхода ты не привык к снежным бурям, мы не ждали, что найдем тебя живым. Теперь мы рады и благодарим Ованийо — Великого Духа. Мы не виним тебя в случившемся, мы обвиняем себя за то, что не подумали, как быстро снег засыпает наши следы. Потеряв тебя, мы пошли искать, но ветер замел все тропы. Мой сын, твоя выдержка нас очень радует. Ты доказал нам свою смелость и решительность. Мы надеемся, что ты еще часто будешь совершать такие подвиги, так как только они делают человека великим.
В голосе Малого Медведя слышалась гордость за сына. Никто не мог даже предполагать, что в этом происшествии был чей-то злой умысел, и все думали, что это случайность. Злая проделка Косого Лиса на этот раз осталась не раскрытой.
В глазах Синей Птицы вдруг все окружающее начало расплываться. Его стало знобить, и он упал на постель.
Тяжелое воспаление легких свалило мальчика. Он не чувствовал, как люди, одетые в маски, посыпали его золой «выздоровления», как в его воспаленное горло вливалась микстура. Много тяжелых дней прошло, прежде чем ослабленное лихорадкой сознание больного вновь смогло воспринимать окружающее,
Глава 11
Здоровье возвращалось медленно, и те месяцы, которые Синяя Птица должен был пролежать в постели, открыли ему богатство окружающего мира. Было ли это результатом ежедневного общения с матерью или результатом спокойных разговоров с отцом, который часто говорил с ним как со взрослым, он этого не знал. Только гораздо позднее понял Синяя Птица, что именно эти месяцы сделали его индейцем-ирокезом.
Однажды ранним утром он услышал тихие шаги вождя, уходившего с ружьем из дома. Приглушенные голоса прозвучали и из других каморок, откуда мужчины также уходили на охоту. Затихало повизгивание и ворчание удалявшихся собак, и это с трудом переносил Шнапп, сидя под скамейкой. Не малого труда стоило руками и ногами преградить псу путь, чтобы он не мог пролезть под скамейками и удрать.
Некоторое время было тихо. Тишину нарушал только плач грудного ребенка да легкое поскрипывание ремней, на которых была подвешена люлька. Но вот поднялись женщины. Синяя Птица посматривал полузакрытыми глазами со своего ложа. Мать очистила под очагом яму, глубиною с ладонь. Она вынесла золу, подложила новые дрова и открыла четырехугольное дымовое отверстие в крыше. Густой дым поднялся вверх и закружился в морозном воздухе зимнего дня, заглядывающего сквозь отверстие в помещение.