Основные положения философского курса Г. Конисского как раз и отражают сложную обстановку переходного периода, борьбу новых идей со старыми авторитетами. Они являются выражением глубоких идейных противоречий своего времени, ярким свидетельством кризиса феодально-религиозной идеологии, начинавшегося под давлением рационализма и материалистических естественнонаучных идей.
Определенная непоследовательность в философских взглядах Конисского связана с тем процессом наполнения идеалистических систем материалистическим содержанием, о котором говорил Ф. Энгельс. Взгляды мыслителя эволюционируют в сторону возрастания в них отдельных элементов материализма, сближения с опытным естествознанием, усиления рационалистических тенденций.
Уже во время пребывания Конисского в Киево-Могилянской академии перед нами вырисовывается фигура прогрессивного деятеля, сторонника науки Нового времени, выразителя идей раннего просветительства, а также непримиримого борца против католицизма и унии. Все эти качества ярко проявились в период его деятельности в Белоруссии, где он выступил как видный общественно-политический деятель.
В 1755 г. Конисский становится белорусским епископом и переезжает в город Могилев.
Сам переезд Конисского в Белоруссию тесно связан с борьбой против шляхетско-католической экспансии. 14 октября 1754 г. в Могилеве умирает глава единственной в тот период на территории Белоруссии и всей Речи Посполитой православной епархии архиепископ Иероним Волчанский. Католическое духовенство всеми средствами стремится поставить на белорусскую кафедру сторонника католичества или униатства, чтобы ускорить процесс окатоличивания белорусского населения и подчинить его Ватикану. Борьба за замещение могилевской кафедры приобретает серьезное политическое значение. Римский папа Бенедикт XIV пишет письмо польскому коронному канцлеру графу Малаховскому, в котором настойчиво требует, чтобы тот использовал все средства для замещения главы белорусской епархии сторонником католической церкви (см. 9, 8). Русское правительство со своей стороны всячески стремится противодействовать намерениям Ватикана. Оно поддерживает кандидатуру Конисского, уже тогда широко известного своими антикатолическими и антиуниатскими убеждениями. Отдельные историки связывают факт назначения Конисского в Белоруссию с колониальной политикой царского правительства. Но и признавая этот факт, надо учитывать, что это был тот редчайший случай, когда намерения царизма шли навстречу стремлениям угнетенных масс Белоруссии освободиться от унизительного национального и религиозного гнета.
Назначенный в этих условиях главой православной церкви в Белоруссии, Конисский оказывается в вихре политической борьбы. Он развертывает активную общественную деятельность. Несмотря на преследования и угрозы со стороны иезуитов и польского правительства, он выступает с проповедями, обличающими произвол католического и униатского духовенства в Белоруссии. Проповеди его злободневны. Они служат оружием для прогрессивных сил в борьбе против национального порабощения, за сохранение и развитие родного языка и культуры. Под угрозой вооруженной расправы могилевский епископ разъезжает по городам и селам края и в своих выступлениях разоблачает политику католической церкви по отношению к белорусскому населению: «… школам и семинарам быть не допускают; а потому не только низкого состояния люди, но и самое дворянство в крайней простоте и невежестве принуждено жить. Тому же дворянству прегражден вход к чинам и достоинствам;…Граждане из уряду гражданского исключены; податьми излишними и другими тягостями неравно обременены… Ежели православные наши люди звания крестьянского, то на них просто, как хищными волками нападение делается… ставят виселицы, вкапывают столбы, возгнещают костры; розги, терние и другие мучительные орудия представляют» (8, 1, 156–159). Конисский разъясняет, что репрессии и гонения, осуществляемые католическими церковниками под знаменем религии, проводятся с целью получения большей материальной выгоды. Религиозные мотивы служат лишь прикрытием, маской для подлинных политических, разбойнически-захватнических мотивов польской шляхты: «…гонят нас… чтоб за то или достоинством каким были пожалованы, или домашнему богу, чреву своему, сказую, приумножением доходов прислужились…» (там же, 164).