Иннокентий Кишкурно
ГЕОРГИЙ МИРЗОЕВ
Издательская серия «Творцы АВТОВАЗа» Выпуск 5
Тольятти 2011
СЛОВО В НАЧАЛЕ
Абсолютной истины нет. Всё зависит от точки зрения. Об одном человеке можно рассказать по-разному. Тем более, если человек этот – Личность крупного формата. Об этом человеке сказано и написано очень много. И возможно, кто-то сможет сказать больше, кто-то лучше. Я расскажу по-своему.
* * *
– В этом случае ситуация возникает следующая. При фронтальном ударе рулевое колесо ломается, и рулевой вал пробивает грудную клетку, – лектор на несколько секунд останавливается и как будто задумывается о чем-то. Аудитория молчит. Притихла даже вечно шуршащая «камчатка». – Это неприятно, – заканчивает лектор мысль, и после некоторой паузы по аудитории пробегает приглушённый смех.
В 2001 году Георгий Константинович Мирзоев читал нам, студентам третьего курса Автофака ТГУ, лекции по предмету «Основы проектирования автомобиля». Лекции эти не были похожи ни на что, доселе слышанное нами. Там, в этих лекциях, был какой-то совершенно невероятный юмор, безупречная эрудиция и очень тонкое чувство настроения аудитории. Конечно, временами кому-то становилось скучно – не без этого. Тогда лектор просто останавливался и терпеливо ждал исчезновения звука, мешающего рассказывать.
Сам он говорит, что преподавать ему не было интересно никогда. Что преподавание только отнимало время от любимого занятия – конструирования. Но я, как бывший слушатель лекций Мирзоева, могу сказать совершенно точно, что он из тех редких настоящих Учителей, которые заставляют учеников слушать и думать. Он заставлял себя слушать даже тех, кто учился в институте «для папы» или чтобы не идти в армию. Ну а тем, кто пришел за знаниями, на лекциях Мирзоева было просто в кайф.
Его лекций ждали. Их старались не пропускать. Стоило его фигуре появиться во дворе Автомобильного факультета, как тут же слышалось приглушенное: «Мирзоев приехал». Недокуренные сигареты летели в урну, недорассказанные анекдоты застревали в горле ждать лучших времён, и студенты покидали двор, спеша в аудиторию. Лекции он читал всего семестр. Но запомнился всем и каждому. Запомнился хорошо, кому-то, наверное, даже слишком.
Ему было довольно сложно сдать экзамен. Каким-то чудом я сдал с первого раза (на «четвёрку»), а иные мучались раз по пять. Конспекты лекций по его предмету представляли собой, как правило, не очень внушительное зрелище. Даже самые радивые студенты имели всего пару десятков страниц, испещрённых сокращёнными до нескольких букв словами и полузакончеными схемами. Потому что Мирзоев не особо заботился о том, чтоб мы что-то там успели за ним записать. Он никогда не повторял сказанное, никогда не подчёркивал какие-то мысли, не указывал «вот это обязательно запишите» и не говорил медленно с расстановкой, под запись. Лишь иногда делал небольшие остановки, но это как максимум. В этом смысле – да, он был не очень правильный преподаватель. Он просто рассказывал нам про то, как сделать автомобиль – каждую неделю, по полтора часа, он рассказывал нам то, что знал сам. И определённую часть нашего потока он просто заразил своим неиссякаемым интересом к автомобилю. К концу семестра эта часть взяла экзаменационные вопросы, конспект лекций, рекомендованные преподавателем книжки, подготовилась и сдала с первого раза. На это у Мирзоева, видимо, и был расчёт.
Несколько позже я довольно часто сталкивался с Георгием Константиновичем в
коридорах НТЦ ВАЗа. На моё «здравствуйте» он неизменно отвечал «добрый день». И это было очень приятно. Мирзоев умеет как-то по-особому здороваться, даже если человек ему не особо близок, более того – даже если он его вообще не узнал и это просто один из
бывших его студентов. Многие считают его строгим, даже жестким руководителем. Но он всегда умел расположить к себе людей.
Быть может, поэтому в доме моих родителей фамилия Мирзоев всегда