Прошло несколько лет. Война закончилась. Одноклассники подросли. В их среде прогуливать уроки было немодно. Не пугала даже вероятная двойка за невыученное домашнее задание – двойку всегда можно исправить. Не придти в класс было попросту скучно, ибо в школе каждый день находился повод для веселья. Даже сама архитектура
старых школьных зданий способствовала всякого рода шалостям, которые в большом количестве позволял себе класс, на 100% состоящий из пацанов, лишённых сдерживающего фактора в лице девочек. В частности, в собственном увеселении активно использовалась почитаемая всеми хулиганами «дымовушка». Лучшей дымовушкой у тбилисских пацанов считалась старая киноплёнка. Иногда удавалось раздобыть её в достаточном количестве.
«Дымушка самая лучшая была из киноплёнки. Поджигаешь её, потом ногой топнешь – и пошло…».
И тут очень кстати оказывался тот факт, что в старом школьном здании не было центрального отопления. Вместо него стояла печь-голландка, одна на два класса. Однако эти печи в трудные послевоенные годы не топились. Надо сказать, что в зимние месяцы в классах было действительно довольно прохладно, несмотря на мягкий кавказский климат.
«Мы сидели в школе одетые в пальто, в шапки… В классе было столько градусов, сколько надышишь. Вот и вся разница с улицей».
Перед началом урока в класс забрасывалась «дымовушка». Закрывалась дверь, а когда приходил преподаватель, все ссылались на то, что сторож наконец-то начал топить печь. А она дымит. Предпринималось проветривание, и пол-урока как не было.
Если уж с утра выпадал снег, то, зная, что он после обеда он обязательно растает, из ситуации школьники старались выжать максимум. Перед уроком в срочном порядке лепили несколько снежков и несли в класс. В классе их надлежало бросить вверх с таким расчетом, чтоб прилепить к потолку аккурат над столом учительницы. Температура внутри школы была околонулевая, поэтому снежки таким образом крепились довольно прочно. Учительница приходила в класс, начинался урок. По мере того, как воздух в помещении нагревался от дыхания, снежки начинали бомбардировать стол. Бомбардировка считалось особо успешной, если снежок падал прямо в классный журнал, смывая талыми водами нежелательные отметки.
Старая трёхэтажная школа, изогнутая буквой «П», имела внутренний двор. Классы
располагались с наружной части здания, выходя окнами на улицу. А привычных для школ внутренних коридоров там не было – вместо него, в силу того, что построено здание в теплых краях, на каждом этаже была веранда, на которую выходили двери классов, кабинетов и лабораторий.
В течение перемены перед уроком физики компания из 25 человек, составлявшая
«Б»-класс, о чем-то оживлённо договаривалась. За пять минут до начала урока весь класс, как один человек, поднялся из-за парт и покинул помещение. Оббежав по веранде
третьего этажа всю школу, «партизаны» схоронились в конце веранды, в
комфортабельном положении полуприсяда наблюдая за дверью покинутого ими класса. Вот прозвенел звонок на урок. В томительном ожидании, прерываемом редкими смешками и шиканиями, прошло несколько минут. Наконец физик появился. Поднявшись по лестнице из учительской и энергичной походкой пройдя по веранде, он открыл дверь класса. Молча постоял в дверном проёме, потом закрыл дверь и задумчивым шагом направился в кабинет директора, рапортовать о том, что случилось неслыханное.
«Хулиганский» «Б» класс в полном составе сбежал с урока физики. Пока шел доклад директору, хулиганский класс в полном составе вернулся за парты, разложил учебники, тетрадки и самозабвенно уткнулся в них. Именно в таком виде класс предстал пред очами директора, которого физик привел удостовериться в происшествии неслыханного.
Как видим, класс действительно был довольно хулиганский. Совладать с ним не могла даже его первая классная руководительница, учительница грузинского. Чем больше она кричала на своих уроках, пытаясь вразумить распоясавшийся класс, тем более класс веселился. В сравнении с этим классом ребята из точно такого же по составу, на сто процентов «мальчикового» «А» класса, второго класса параллели, были почти паиньками. Однако и из того, и из другого класса впоследствии вышли достойные люди. Потому что, несмотря на все проделки, учиться в школе временами тоже было весьма интересно. И у Георгия Мирзоева были свои любимые предметы. На «Черчении», например, было не до шуточек, потому что к черчению тянуло и оно доставляло удовольствие, хотя обстановка на уроке была довольно шумной – преподаватель по черчению, мужчина, удержать «в узде» толпу подростков мужского пола не мог.