Сочинение он написал на «четыре». Физику сдал на закономерную для себя
«пятёрку». Что ж, оставалась возможность «проскочить» в хороший вуз без экзаменов, закончив школу хотя бы с серебряной медалью. Для этого, однако, требовалось пересдать предмет «Конституция СССР», исправив итоговую оценку по нему с «четыре» на «пять» – для Мирзоева это было все же проще, чем написать «отличное» сочинение. И он пошел на пересдачу «Конституции». Успешно справился с вопросами билета и сдал листок с работой преподавателю. Преподаватель внимательно изучил работу, покивал, задумчиво потёр подбородок и спросил: «А кто у нас в стране сегодня прокурор?». Это был один из редких вопросов, на которые обычно не лезущий за словом в карман десятиклассник ответа не знал. Не был он знаком с генпрокурором СССР. Пришлось довольствоваться
«четвёркой» и готовиться к вступительным экзаменам в институт. Оставалось только
решить – в какой именно.
20 июня. Закончились экзамены, отшумел выпускной вечер. На раздумья относительно того, кем быть осталось всего ничего. Все окружающие были почти уверены
в том, что парень станет спортсменом – ведь в прошлом, 1950 году, он получил первый
взрослый разряд по гимнастике. Выяснилось, что столь серьёзное достижение давало полулегальную возможность поступить в институт по упрощённой схеме – молодые спортивные дарования в СССР поощряли тем, что давали им возможность попасть в вуз практически без экзаменов.
Сам Георгий до определённых пор эту убеждённость окружающих в своём спортивном будущем не разрушал. Однако думал иначе. Он уже знал, что будет инженером. Автомобильное начало оказалось сильнее авиационного – может быть потому, что в годы войны мальчик городил из старых игрушек и железного конструктора именно автомобили, стараясь скопировать те, что видел вокруг. Когда вопрос выбора дальнейшей судьбы встал в полный рост, Георгий взял справочник вузов СССР и увидел в списке среди прочих МАМИ.
«Я до последнего всем морочил голову, что я иду в институт физкультуры, и не путайте меня. Хотя в итоге я взял справочник ВУЗов Советского Союза и города Москвы, прочёл всё с начала до конца, и выбрал Московский автомеханический институт».
Приведённый там преподавательский состав просто поразил. Получалось, что в институте в тот момент был собран весь свет, все корифеи автомобильной науки. Действительно, чего стоило только имя заведующего автомобильной кафедрой – академика Евгения Алексеевича Чудакова. Уже в то время это был ученый с большим именем. И по его фундаментальным трудам по Теории автомобиля уже тогда учились, и ещё будут учиться студенты-автомобилисты нескольких поколений на протяжении всей второй половины ХХ века. А его заместителем в то время был легендарный профессор Борис Семенович Фалькевич, с замечательными книгами которого Георгий уже был немного знаком. Курс «Конструирование и расчёт автомобилей» в МАМИ преподавал Борис Васильевич Гольд, тот самый, который некогда и разработал научные основы этой темы.
Вот этот явно ощущаемый ореол чего-то значительного, настоящего и чего-то такого, к чему давно лежит душа, и склонил окончательно чашу весов в сторону автомобилей. Родители отнеслись к решению сына с пониманием. Старшая сестра в это время уже училась в Москве, да и вообще – решения детей в семье было принято уважать.
«Мне повезло с тем, что у меня были такие родители. И, между прочим, не только родители, но и вообще окружающие меня люди. Потому что в детстве за мной хоть и следили, но я был достаточно самостоятелен и предоставлен сам себе. То есть мне не мешали жить. И вот это прошло через всю жизнь. Мне не мешали жить, когда я дома чем-то занимался или НЕ занимался. Мне не мешали жить, когда я сказал, что я еду в Москву… Меня поддержали и дали возможность стать инженером».
Сложность была только в одном – найти средства, чтобы отправить ребёнка учиться в Москву. Время было послевоенное, 1951 год, только-только (около двух лет назад) отменили карточки на хлеб. Свободных денег в семье никогда не было много. Но они нашлись. Именно понимание, забота и участие родителей помогли сделать первые шаги на пути, который он сам себе выбрал.
* * *
Вот они, эпизоды лет детства и юности, с максимально возможным старанием втиснутые автором в стройные ряды букв. Конечно, ряды эти вряд ли способны в должной мере отразить этот, такой важный кусок жизни человека. Они просто помогают увидеть, как человек пришел к решению о том, чем он будет заниматься. Сам Мирзоев убеждён, что быть конструктором – это дар. Такой же, как дар художника или музыканта. Другое дело, насколько этот дар в тебе развит или насколько ты сам его в себе разовьёшь. Однако чтобы быть конструктором, им нужно родиться. Родиться с даром конструктора.