– тоже двое. У нас с Юлией Ивановной общих детей нет, поэтому и внуков общих нет. Но я внуков не делю – внуки они и в Африке внуки. Самый старший внук, сын Натальи,
родился в 1981-м году. Он закончил Институт пищевой промышленности в Москве и занимается бизнесом в сфере общественного питания. Это пришло к нему от отца,
супруга моей дочери – он тоже занимался этим, и его сын продолжает это дело. Остальные мои внуки гораздо младше, они ещё в школе, и до выбора профессии пока
далеко. Самая младшая моя внучка – тоже от Наташи, ей восемь лет».
* * *
«Возраст есть возраст», говорит Мирзоев. С возрастом кое-что меняется. Работать с прежней отдачей невозможно, и вместо этого приходится чаще посещать врача.
Наверное, когда возраст переваливает за 75, на многие вещи человек смотрит по-другому.
Да и вещи изменились.
Например, фотография перестала быть хобби - увлечение ей превратилось просто в фиксацию момента. Процесс фотографирования и получения готовых снимков бесконечно
упростился по сравнению с тем, как это происходило в юности.
Недавно в московской квартире, там, где сейчас живёт дочь Наталья, нашлась пачка очень старых фотографий. Это были виды Праги 1961 года. Помните, это была стажировка Мирзоева по поводу радиоактивных изотопов, из которой он ещё привёз
книжку «Как сделать семейную жизнь счастливой»? Хранились фотографии, вероятно, не особенно бережно, потому и сохранились не очень хорошо. Однако это действительно классные снимки. Конечно, на снимках, сделанных Георгием Константиновичем в XXI веке в самых разных местах земного шара, уже нет той атмосферы, однако рука опытного фотографа в них безошибочно узнаётся.
Примерно то же самое произошло и увлечением киносъёмкой, которая из попыток снимать свои собственные документальные кинофильмы превратилась в видеоотчёты о посещённых местах. И эти съёмки представляют, по большому счёту, интерес только для их автора. Тем более что когда в компании собираются люди примерно одного, уже сильно взрослого возраста, им вряд ли интересно смотреть любительское видео – гораздо приятнее освежить воспоминания в дружеской беседе по душам.
«Когда появились видеокамеры, я отснял десяток кассет – автосалонов, заграничных поездок… Но смотреть их никто не хотел особо. Не хватает ни времени, ни желания. Потом я понял психологию этого момента и прекратил этим заниматься. Всё это валяется у меня, и я уже лет двадцать видеокамерой не пользуюсь. А психология какая: ну конечно, сделать кадр какой-то – это не вопрос. И фотоаппарат в этом смысле лучше – поймал момент, и вот, есть фотография. А всё остальное, что ты
«щёлкал» - если неинтересно, не печатай. А в кино или на видео этого сделать было
невозможно – ты же снимаешь целый сюжет какой-то. Остановить кадр, тушить свет и разводить всё это, чтобы показать единственный кадр, ни у кого не хватает терпения. Для тебя это интересно, потому что ты его сделал, и хочется тебе получить ОЦЕНКУ твоей деятельности. Но это только для тебя, никому это не интересно. А потом – жизнь по мере увеличения возраста становится всё короче. И вот эта «дельта» свободного времени – она уменьшается. И если круг людей, которые тебя окружают, примерно твоего интеллекта и твоего возраста, то им жалко время на ностальгию. Им гораздо более приятно пообщаться, иметь общение. И поэтому когда собирается какой- то круг, ты что, прекратишь общение и начнёшь показывать кино? Да плевал он на твоё кино. Поэтому постепенно это сошло на нет, хотя фотографии я делаю до сегодняшнего дня. Но делаю их самым простым способом – отщёлкал, сдал и получил».
Осталась тяга к земледелию, привитая ещё в детстве, когда он возделывал огород, сымпровизированный во дворе тбилисского дома из неудачной военной траншеи. В своё время он очень гордился тем (и гордится до сих пор), что на собственной дачи в Тольятти растут экзотические южные растения – грецкий орех, абрикос, тархун, виноград...
«В 84-м году меня уговорили взять участок на Фёдоровских лугах. По соседству с Кацурой, Щербаковым… ну, там все были из «генералитета» того времени. Он меня и уговорили, что «давай вот под горой возьмём участок, с горы сделаем трассу для спуска, наверх фуникулёры… а тут вот озёра». Ну, в общем «устроим Швейцарию». Кончилось это тем, что через год двое главных закопёрщиков этого, Кацура и Щербаков, слиняли: Кацура в Москву, а Щербаков на КАМАЗ; строить всё это больше никто не захотел, подъёмники эти и прочее, озеро засыпали и построили там дома… Ну а участок остался, и всё своё свободное время был я на этом участке. А сегодня вместо этого участка у меня участок и коттедж в Подстёпках… Там тоже уговорили. Но я, когда чем-то занимаюсь, я трудно останавливаюсь потом, потому что пытаюсь доделать всё до какого-то логического конца. Ну а связь с землёй и с домом имеет только начало, а конец