изношенной резины. В процессе измерялись все силы и моменты, действующие на колесо
при его качении. Кстати, объектами испытаний были как диагональные, так и радиальные шины. И была получена количественная оценка влияния конструкции шины на их износ. Это были эксперименты, проведённые на оригинальном оборудовании и по оригинальной методике, которые до сих про никто не взялся повторить.
Бедный аспирант в процессе исследований настолько «насобачился» менять колёса, что в обычных условиях менял колесо на автомобиле за три минуты.
* * *
Всё это – изготовление, сборка стенда и проведение на нём экспериментов было сделано на одном дыхании, ведь это было то, что Георгий умел – сконструировать, изготовить и запустить. Он познакомился с хорошими людьми, которые помогали ему в этом – порой требовалась даже просто физическая помощь – барабан-то весил тонну, как его установить в одиночку?
Таким образом, экспериментальная часть диссертации была выполнена. В марте 1964 года на кафедре был сделан доклад по проделанной работе, который получил положительную оценку, и диссертация была рекомендована к защите. Вместе с тем было получено распределение на работу в качестве ассистента в МАМИ.
Однако устроиться на работу не получилось – прописка в общежитии вместе с окончанием аспирантуры закончилась. Пока она ещё действовала (до сентября 64-го), его взяли в МАМИ на должность инженера. А потом, находясь в статусе «простого советского безработного», пришлось искать новые варианты. Таким вариантом оказался подмосковный филиал МАМИ в Ликено-Дулёво при Ликинском Автобусном заводе, куда
с ЗИЛа как раз перевели производство автобусов. Нужно было обучать специалистов – в Ликено умели делать фарфор (потому что там находился старейший, ещё дореволюционный фарфоровый завод), а вот автобусы – не умели. Студентам-вечерникам, сотрудникам автобусного завода, нужно было раз в неделю читать лекции. Бабушка одного из знакомых Мирзоева, живущая Ликено-Дулёво, согласилась подтвердить, что он её родственник и прописала их женой у себя в доме. В деле решения этих житейских сложностей нельзя обойти вниманием фигуру Бориса Семёновича Фалькевича. Именно он подписывал необходимые бумаги, искал знакомых и использовал связи, добиваясь, чтобы его сотруднику, дали, наконец, прописку.
Так он стал преподавателем на кафедре, чем был очень доволен Фалькевич, приложивший, кстати, к этому много усилий. Но эту радость разделяли далеко не все сотрудники кафедры. Не все были довольны тем, что закончивший аспирантуру Мирзоев остался в стенах института. А не были довольны потому, что запомнили, как однажды молодой аспирант, будучи парторгом, на одном из собраний «со всей заводской прямолинейностью» начал учить их, профессоров и доцентов, как надо вести себя на кафедре и что интриги против заведующего кафедры плести не нужно…
Тем не менее, всё сложилось удачно. Казалось бы, теперь можно заняться
оформлением диссертации. Но в тот момент оказалось, что для кафедры важнее закрытие договоров с АЗЛК и ЗИЛом – и 4 декабря 1964 года Мирзоев улетает в Ялту, испытывать шины для новейших автомобилей Москвич-408 (диагональные или радиальные) и ЗИЛ- 130 (диагональные, радиальные и радиальные со съёмными кольцами)…
* * *
…Стюардесса объявила о том, что самолёт совершает посадку в аэропорту города Симферополь. Колёса коснулись посадочной полосы, стюардесса зачитала погоду… В этот момент пассажиры увидели здание вокзала на котором были написано: «Одесса». В салоне начался легкий переполох, который сумел остановить только голос командира корабля. Оказалось, что вместо посадки в Симферополе, над которым бушевала гроза, самолёт сел в Одессе, где буря только что миновала. Пришлось ночевать в аэропорту с закрытыми буфетами и туалетами, без воды, на раскладушке без матраса и постельного белья – вместе с пассажирами ещё шести симферопольских самолётов. Утром Ту-104 на бреющем полёте за 20 минут долетел теперь уже точно до Симферополя. Но приключения только начинались.
На испытания оставался всего месяц, а погода в Ялте преподносила свои сюрпризы
– днём светило солнце, а ночью часто шёл снег, лужи от которого на влажном морском воздухе долго не просыхали. Но для испытания управляемости нужен был асфальт,