Такой привилегии Георгий добился исключительным прилежанием в учебе, самоотверженным трудом. Ведь программа мореходных классов была весьма обширной и чрезвычайно уплотненной. Например, материал по математике, изучаемый в гимназии пять-шесть лет, здесь требовалось усвоить за год.
Весной Седова без экзаменов перевели во второй класс и досрочно отпустили в плавание. Теперь он стал на все том же «Труде» совсем другим человеком — рулевым с окладом 28 рублей в месяц. За лето скопил порядочную сумму денег и часть из них отослал домой.
О своей семье Георгий никогда не забывал, старался ей помочь при первой же возможности. После окончания второй навигации он привез с собой в Ростов сестренку Марусю и определил ее ученицей в модную швейную мастерскую. По-прежнему заботливо относился к матери, регулярно писал ей письма, высылал сэкономленные деньги.
Следующую навигацию на пароходе «Труд» Седов проводил вторым помощником капитана. В конце зимней учебы в марте 1898 года он сдал экзамен на штурмана каботажного плавания и тогда же решил получить диплом штурмана дальнего плавания. Ему удалось достичь и этой цели: 14 марта 1899 года в Поти успешно сдал экзамен. Вскоре Георгий стал помощником капитана, затем и капитаном грузового корабля на Черном море. Одновременно он готовился к сдаче экзамена на прапорщика военного флота и выдержал этот экзамен в 1900 году. А еще через год ему удалось выдержать испытание по программе полного курса морского корпуса. После этого его в чине поручика прикомандировали к Главному гидрографическому управлению.
Моряк, офицер, гидрограф
Г. Я. Седов оказался в распоряжении капитана второго ранга А. И. Варнека, который занимался организацией экспедиций в Северный Ледовитый океан.
Любопытно, что некоторые сотрудники этого ведомства под большим секретом рассказывали друг другу о причине образования ведомства: мол, норвежцы виноваты. Дело в том, что с норвежской стороны в те годы действительно угрожала опасность захвата огромных Новоземельских островов, открытых русскими еще в древнейшие времена. Поэтому-то царские чиновники и всполошились. По настоянию Министерства иностранных дел гидрографическое управление в 1901 году стало готовиться к обстоятельному исследованию Новой Земли и Карского моря, в частности, организовало гидрографическую экспедицию на судне «Пахтусов». Ей вменялось в обязанность также и задерживать в территориальных водах иностранные суда. В эту экспедицию был назначен и поручик по адмиралтейству Г. Я. Седов.
С началом навигации 1902 года «Пахтусов» вышел в устье реки Кары для проведения гидрографических работ: ставились мореходные знаки. Во время экспедиции многие члены экипажа проявили исключительную выдержку, мужество, отвагу. Так, начальник экспедиции писал о Седове, что тот смел до безумия, а сам поручик только посмеивался, вспоминая различного рода передряги, в которые ему то и дело доводилось попадать…
От устья Кары «Пахтусов» направился к Новоземельским островам, где гидрографы, начиная с Карских Ворот и следуя дальше вдоль побережья, промеряли глубины, искали удобные фарватеры, якорные стоянки.
Суровая и величественная природа Севера зачаровала Седова. Он решил, что здесь на Севере, его место активной деятельности. Уже тогда у него созрела мечта о походе к Северному полюсу.
Весной 1903 года Седова назначили помощником начальника экспедиции. Забот у него прибавилось, а он лишь радовался, говорил сослуживцам: «Пригодится!»
Первую половину лета судно курсировало у побережья поблизости от Мурманска, где проводились обычные работы по картографированию берегов. Когда «Пахтусов» зашел в Архангельск, там, у причала, стоял американский корабль: его готовили в экспедицию к Северному полюсу, им командовал капитан Фиала. (Экспедиция финансировалась американским миллионером Циглером).
Седову представилась возможность побывать на этом корабле, поговорить с капитаном. Фиала показал ему корабельное оборудование, снаряжение; в разговоре небрежно сказал, что снаряжение экспедиции обошлось Циглеру в полмиллиона долларов, но миллионер не поскупился ради покорения полюса американцами.
Г. Я. Седова тогда сильно взволновало то, что иностранцы, а не русские имеют возможность первыми пробиваться к Северному полюсу.
…Экспедиция на «Пахтусове» продолжала работы до октября 1903 года. Все это время Георгия Яковлевича не покидали мысли об организации русской экспедиции к полюсу. Вскоре он выехал в Петербург со своими планами изучения Крайнего Севера. Однако эти планы пришлось отложить, так как в январе 1904 года разразилась русско-японская война.
Седова направили командовать небольшим миноносцем № 48 в Николаевск-на-Амуре. Узнав о гибели русского флота у Цусимы, он стал усиленно работать над тем, что могло содействовать осуществлению атак японских кораблей самодвижущимися минами. Ни один предложенный им проект не был одобрен и поддержан царскими чиновниками.
Как и многие прогрессивные люди страны, Георгий Яковлевич считал царизм повинным в поражении России в войне с Японией, в том, что она оказалась отсталой державой. И все-таки он в то время разработал и активно пропагандировал идею использования Северного морского пути, прежде всего для военного флота. В конце 1906 и начале 1907 годов об этом за его подписью появились статьи «Северный океанский путь» и «Значение Северного океанского пути для России» во владивостокской газете «Уссурийская жизнь».
В этих статьях автор рассказывал об опыте экспедиций на «Пахтусове» и в устье Енисея в 1905 году, доказывал возможность, необходимость изучения, освоения второй половины Северного морского пути — от Енисея до Берингова пролива… «ради отечественного долга перед Родиной и национальной гордости». По его мнению, сначала требовалось организовать небольшую экспедицию из двух отрядов, которые шли бы навстречу друг другу — от устья Енисея и от Берингова пролива. Он при этом убеждал, что «южный путь на восток для нашего флота безнадежен и его приходится заменить северным».
В статьях говорилось и о том, что усиление обороны Дальнего Востока «возможно посредством использования этого пути, сооружения порта на Камчатке. Среди русских моряков, — уверенно утверждал автор, — есть немало таких, которые бросят все и охотно встанут под почетный флаг полярных экспедиций, принесут свои личные интересы в жертву великому делу своей Родины». Вместе с тем в статье «Значение Северного океанского пути для России» Г. Я. Седов с горечью отмечал: «…правительство остается по-прежнему глухо и немо к этому вопросу, а между тем всевозможные осложнения с великими державами Востока не за горами и громко и прозрачно звучат о новой для нас беде».
Впоследствии некоторые авторы работ о Георгии Яковлевиче Седове писали о его «фанатизме», проявленном позднее в первой русской полюсной экспедиции. Нет, не слепой фанатизм, желание добиться поставленной цели вопреки здравому смыслу, а глубокая вера в острую необходимость для Родины изучения и освоения Севера побуждали Георгия Яковлевича на беспримерные подвиги! Он радостно приветствовал решение Морского министерства в 1908 году о сооружении для гидрографических экспедиций в Северный Ледовитый океан двух ледокольных транспортов «Таймыр» и «Вайгач», которые, по его мнению, можно было бы использовать для проведения военных судов.
Это произошло позже, а в 1907 году Седов возвратился в Петербург, подал рапорт в Главное гидрографическое управление с просьбой предоставить ему прежнюю работу, и… почти год он ждал назначения, лишь после назначения смог уехать на юг, на Каспийское море, для проведения там гидрографических работ.
От Колымы до Крестовой губы
В декабре 1908 года Седов возглавил экспедицию, перед которой стояла задача — исследовать устье реки Колымы и подходы к ней с моря. До отправления в путь оставалось всего полтора месяца. Георгий Яковлевич развил кипучую деятельность при подготовке к выезду. Он добился обеспечения экспедиции всем необходимым.
16 марта 1909 года Седов со своим экипажем отправился в дальний путь — до Иркутска — поездом, дальше — на санях. 4 апреля того же года в своем дневнике он сделал первую запись: «Написали письма домой и следуем дальше». (Именно в те дни собачьи упряжки американца Роберта Пири подходили к Северному полюсу).
Позади остался Киренск. В Якутске сделали остановку на кратковременный отдых. Неожиданно стал таять снег. Начальник экспедиции оставил груз на попечение своего помощника Василия Жукова, а сам на оленях продолжил путь. Преодолев Верхоянский хребет, Седов подошел к первому поселку, откуда на свежих оленях в начале мая прибыл в Верхоянск.