Владелец «Султана» находился в это время в Батуми. Телеграф в дни норд-оста приносил известия о гибели и сильных авариях больших пароходов. Купец с минуты на минуту ждал вести о крушении своего «Султана», который попал в шторм с маленьким запасом угля и — хуже всего — без капитана. Его заменяет молоденький помощник, недавно со школьной скамьи. Немудрено, что он не справится с такой ужасной бурей!
Увидев свой пароход целым, почти без повреждений, владелец чуть не сошел с ума от радости. Конечно, он переменил мнение о молодом моряке, сумевшем в такую бурю довести судно до порта.
На штурманском дипломе Седова появилась надпись:
«Означенный Георгий Седов, по договору с судовладельцем Серадиадисом, вступил в командование пароходом «Султан», приписанным к Батумскому порту. 20 февраля отошел от порта, командуя этим судном, по назначению Константинополь-порт».
Глава VII
ГОРОД У ТРЕТЬЕГО МОРЯ
Первый самостоятельный рейс для молодого капитана — всегда событие, воспоминание о котором остается на всю жизнь.
Вероятно, поэтому Седов с особенной охотой рассказывал, как он вел «Султан» из Батуми в Константинополь.
К Босфору подошли перед утром, как рекомендует лоция. Берег открылся в такой момент рассвета, когда огни маяков тускнеют в лучах зари и очертаний маячных башен еще не рассмотреть.
По-настоящему следовало бы выждать полного рассвета. Но капитан шел к берегу уверенно: ночью он определялся по звездам, ошибки быть не должно. И в самом деле, как только стало сильнее светать, на неясном еще берегу смутно обозначились какие-то большие маяки.
Теперь быть начеку! Не ошибиться, как случается с невнимательными капитанами, не завести бы судно в «Ложный Босфор», не оказаться вместо пролива на камнях около Таркоса… Нет, все хорошо. Заря пылает, маяки рисуются совсем отчетливо. Ясно видны все босфорские башни. Две из них — очевидно, Румели-Фенер, а отдельно на азиатском берегу — Анатоли-Фенер. Вот берег раздвигается, как театральная декорация, между мысами — даль спокойной воды. «Султан» — в проливе.
— Чуть право… Еще немного… Еще правей… Одерживай… Так держать! — командует капитан рулевому и чувствует прилив восторга: «Вот он, Босфор, ворота в дальние моря и океаны!»
Но — внимание, внимание! Теперь не прозевать опасностей у берега: вблизи мысов прижимное течение.
А взгляд невольно задерживается на панораме берега, залитого светом восходящего солнца. Какая красота! Оба берега пестрят зелеными рощами, вокруг маленьких домиков белорозовые пятна цветущих миндальных садов. Крутые каменистые склоны разделены светлыми изгибами тропинок и дорог. Нет, не смотреть по сторонам! Тут должно быть еще одно опасное место. Да, вот она, подводная банка с мутной водой.
— Не сдавайся лево, рулевой!
Эти домики — вероятно, Фили-Бурну, а за ними — Анатоли-Кавак, — там, где развалины средневековой крепости с зеленой от времени башней. Всюду деревушки и дачи.
— Уже в Босфоре? — слышится голос.
Седов оборачивается. Это хозяин, толстый Серадиадис, вышел на палубу. Он в туфлях и в засаленном жилете. Поеживаясь от утреннего холодка, грек тянет из жилета золотые часы, смотрит на стрелки и по сторонам.
— Давно в проливе? — любопытствует хозяин.
— Скоро Буюк-Дере, — отвечает Седов так, как будто плавал по Босфору десятки раз.
И в самом деле кажется ему, что изгибы этих берегов знакомы с детства, с тех пор, как слушал рассказы постояльца-матроса и читал приложенное к старинной книжке наставление «Как проходить Боспорским проливом и Геллеспонтом». И даже эти полированные, словно игрушки, лодочки, как будто где-то видел: быть может, в толстой фроловской книге?.. Серадиадис объясняет: такие лодочки называют здесь «сандал», а вот те, побольше — «магуна». Но капитан уже не слушает. Он подносит к глазам бинокль: на берегу сигнальная мачта с флагом. Бухточка, много судов, желтое полотнище на мачте! Конечно, это Буюк-Дере. Тут карантин.
— Стоп машина!
С грохотом несётся из клюза якорная цепь. От берега бежит весь застланный коврами катерок, кормовой флаг на нем с полумесяцем. На «Султане» спущен парадный трап. По нему важно взбираются три турка в мундирах, с галунами, смуглые, с фесками на бритых головах.
— Where is the captain? [5]—слышится неясно Седову