— Не будет этого, — убежденно сказал Седов. — Помните, когда я спросил, боится ли он неудачи на пути великих предшественников, в глазах у этого развязного парня что-то мелькнуло, словно мышь пробежала и скрылась. Я тогда понял: он сам не верит. Не верит сам, поверьте вы мне! Да и на что ему полюс! Он, слышали, одно твердит: деньги и деньги!
Возбужденный разговором, Седов долго не мог уснуть. Первый раз в жизни он завидовал по-настоящему. В самом деле, в руках этого самоуверенного американца все козыри. Только одно: слишком громоздкой получилась эта экспедиция со всеми ее штабами и департаментами, с балластом всякого ненужного добра. Седов вспомнил игру в «двадцать одно» и широко улыбнулся: «Да, тузов у него полны руки. Но не лишка ли прикупил этот дядя?» — подумал он. И, завернувшись в свое тоненькое одеяло, закрыл глаза [11].
Экспедиция этого года продолжала работы, начатые в прошлом году. Там же, в Карском море, делали съемки берегов, промеры, строили мореходные знаки. В этот год на долю Седова выпало еще больше работы. Он был помощником начальника экспедиции. Все заботы — руководство командой, разрешение всех повседневных вопросов экспедиционной жизни — теперь лежали на нем.
Не было покоя ни днем, ни ночью.
Но Седов чувствовал себя прекрасно. Производя наблюдения на берегу и на судне, ворочая тяжелым веслом упругую воду и толкая шлюпку навстречу противному ветру или таща ее вместе с командой по льдам, он вносил в дело одинаковую восторженность. Было что-то пьянящее в постоянном свете полярного дня, в чистоте насыщенного влагой, холодноватого и пахнувшего морем воздуха.
Молодой полярник ощущал остроту всех чувств и крепость мышц. Это поддерживало постоянное возбуждение, опьяняло и завлекало в борьбу и работу.
Экспедиция окончилась поздно. В Архангельск вернулись в октябре. Сдав экспедиционное имущество и инструменты, Седов сел в поезд.
С наступлением зимы началась уже налаженная петербургская жизнь.
Глава XI
ВОЕННЫЙ ШКВАЛ
В юности был такой случай: Егорушка с бра-том Михаилом поехал проведать сети, поставленные на частика. Не успели ребята вынуть рыбу — налетел шквалистый ветер. Вымочило дождем, захлестало пеной, ошеломили вихри. Лодку понесло в море. Как ни старались ребята грести, ветер одолевал, отрывал все дальше от берега. В открытом море разыгралась крупная на мелководье волна. Ребята не пытались уже прибиться к берегу, — только бы не залило. Михаил сидел на веслах, а Егор без перерыва вычерпывал воду. К берегу вынесло около Петрушиной Косы, где никогда не бывали…
Такой же внезапный шквал оторвал Седова от адмиралтейских чертежных и выбросил далеко на востоке, у устья Амура.
Это случилось в начале 1904 года.
Вечером, 28 января, выходя после службы из адмиралтейского садика, Георгий Яковлевич заметил в начале Невского проспекта необычное сборище. Люди толпились около мальчишки — разносчика газет: Он не поспевал даже выкрикивать обычный зазыв: «Вечерние Биржевые, экстренный выпуск!» Газеты рвали из рук. Еще издали бросились в глаза крупные заголовки: «Вероломное нападение японцев на Порт-Артур»
В газете было напечатано известие о начале военных действий на Дальнем Востоке. Японские миноносцы без объявления войны атаковали русскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура, и подорвали минами броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и крейсер «Палладу».
Седов стал быстро пробегать глазами первую страницу, но опомнился: офицеру на улице читать неприлично. Еще нарвешься на какого-нибудь брюзгу-генерала.
Он спрятал газету в карман и хотел идти домой. Но, подумав, повернул на набережную. Решил зайти в Главный штаб, расспросить знакомого офицера о подробностях. Вестовой в подъезде сказал, что знакомый ушел. В штабе служба окончилась. Только в мобилизационном отделе и в шифровальном кабинете сидят еще офицеры.
Седов покачал головой. «Хороши, — подумал он. — На востоке броненосцы топят, а здесь — кончили службу и по домам! Нечего удивляться, что проспали врага».
Дома он с большим вниманием прочитал газету. Долго ходил по маленькой комнате. И в тот же вечер решил: не дожидаясь мобилизации, проситься в действующий флот.
Седов получил назначение в Николаевск-на-Амуре — командовать маленьким миноносцем.
Захолустный городок. Население — одни военные, казаки и ссыльные. Небольшой гарнизон, обслуживающий форт и батареи. Товарищи по дивизиону миноносцев, начальник порта и смотритель маяка — вот и все общество.
11
Как известно, экспедиция Фиала не оправдала надежд, возлагавшихся на нее американцами. Фиала не только не достиг полюса, но даже не дошел до тех широт, которых достигали его предшественники.