«Промысловые и научные интересы Северного Ледовитого океана начали привлекать к себе всеобщее внимание чуть ли не с X столетия. Первыми пионерами были в Северном Ледовитом океане промышленники, устремившиеся туда за богатой добычей морского зверя, а затем и путешественники с научной целью. Многие из путешественников плавали сюда для отыскания свободного морского пути на восток, многие — для открытия новых земель и физического изучения океана и, наконец, многие для открытия Северного полюса, чтоб разрешить мировую загадку как со стороны научных полезнейших наблюдений, так ft со стороны открытий. Человеческий ум до того был поглощен этой нелегкой задачей, что разрешение ее, несмотря на суровую могилу, которую путешественники по большей части там находили, сделалось сплошным национальным состязанием: здесь, помимо человеческого любопытства, главным руководящим стимулом являлись народная гордость и честь страны…»
Георгий Яковлевич на минуту отнял руку от бумаги и прочел написанное, взял новый лист бумаги и по-прежнему быстро, не замечая процесса письма, продолжал излагать свои мысли:
«… B этом состязании участвовали все культурные страны и только не было русских. А между тем горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявлялись еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор. Амундсен желает во что бы то ни стало оставить за Норвегией честь открытия Северного полюса, а мы пойдем в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг».
Написал было: «Мы отправимся с Земли Франца-Иосифа», но зачеркнул — в рапорте это лишнее. Дальше — короткая просьба об отпуске для достижения полюса и водружения на нем национального флага.
Точка. Достаточно!
Он внимательно перечитал рапорт, расставил запятые, переписал начисто. Горел желанием сию же минуту подать рапорт начальнику. Чего медлить? Отрезать отступление — и все! Чтобы не было возврата. Тогда поневоле останется одна дорога — вперед!..
Быстро набросал проект объяснительной записки:
«Моя мысль ни в каком отношении не химера, она безусловно осуществима. Ледовитый океан привлекал к себе внимание чуть ли не с X столетия, а суровый Север грозил бедой отважным морякам. Однако опасности не остановили смелых: человеческий ум до того поглощен великой задачей, что разрешение ее сделалось сплошным состязанием для всех наций. В этом состязании участвовали все государства, даже сухопутная Австрия; не было только России. Горько и обидно! Амундсен хочет идти к северу в 1913 году. А мы можем пойти уже в этом году, если только русское общество захочет серьезно подумать о возможном достижении полюса именно нами, а не иностранцами, и поддержат меня. У меня намечен личный состав экспедиции.
Главная цель моя— :достижение полюса как вполне определенной астрономической точки. Будет ли она установлена на льдине, плавучей или неподвижной, или в каких-либо других обстоятельствах — безразлично.
Во время экспедиции предстоит серьезная научная работа, и я приложу все старания эту сторону дела обставить возможно лучше. Но если, в крайнем случае, пришлось бы выбирать между достижением полюса во что бы то ни стало и производством научных наблюдений, то, говорю прямо, я предпочту первое.
Почему, несмотря на ряд отважных людей, стремившихся к полюсу, как Франклин, Нансен, Андрэ, Фиала и другие, он не открыт? Громоздкость экспедиций была одной из причин, мешавших их цели. Мои плавания в Северном океане убедили меня в том, что более скромные экспедиции всегда имеют больше шансов на успех, чем всякие иные. Мое мнение подтверждается мировыми опытами последних лет. Решение задачи стало возможнее и ближе к нам, чем раньше. Русский народ должен принести на это национальное святое дело небольшие деньги, а я приношу мою жизнь».
Так, готова и записка. Теперь — план экспедиции.
Это обдумано давно.
«В середине предстоящего лета экспедиция выходит из Архангельска в составе 14 человек и 50 собак. На Земле Франца-Иосифа предстоит зимовка, во время которой должны быть произведены гидрографические работы, астрономические и магнитные, а также изучение флоры и фауны этой земли. По возможности организуем метеорологическую и гидрологическую станции.
В 1913 году, как только наступит светлое время, идем к полюсу или на корабле или пешком по льду. В шесть месяцев, примерно с марта по сентябрь, необходимо достигнуть полюса и вернуться обратно или же, в крайнем случае, пройти в Гренландию, к Америке.
Корабль прождет у берегов Земли Франца-Иосифа или у границы льдов наперед определенное время, а если «полюсная партия» экспедиции не вернется к назначенному сроку обратно, то корабль уходит без партии домой.