Белавенец сразу погасил металлические нотки и заговорил совсем добродушно:
— Не торопитесь, пожалуйста, и, ради бога, не оскорбляйтесь! Тут ничего страшного и оскорбительного нет. Я объясню. Сию минуту!
Он снова лизнул усы.
— Просто дело требует одного хозяина. Это же ясно. Что это значит? Прежде всего с вас снимается половина забот. Вы больше не думаете ни о средствах, ни о платежах. Это не ваше дело. Это дело комитета. Вы знаете только свою экспедицию. Разве это плохо?.. Дальше. И вы и участники экспедиции можете быть совершенно спокойны за свои семьи. Есть кому подумать о них. Затем, представьте: с экспедицией что-нибудь случилось. На море все возможно! Ей понадобится помощь. Вот тут-то и выступит на сцену комитет. Он позаботится о посылке судна, добьется правительственной помощи… Ну, как же, дорогой!… Все это яснее ясного.
Так в жизни бывает. Ты ходишь до какого-то времени с открытым сердцем. Ты веришь всем. Во всяком видишь хорошую душу. Но наступает минута — и все изменяется. Это случается после того, как однажды попадаешь в западню. С этого времени ты не прежний доверчивый человек. Тебе всюду мерещатся подвохи. Нельзя быть таким! Что ж тут такого, если этот жирный малый — тоже морской офицер и капитан второго ранга? Совсем не обязательно, чтоб все капитаны второго ранга былу агентами негласного морского генерального штаба.
Нельзя быть таким подозрительным! Этот— делец. Видать птицу по полету, а молодца по хватке.
Пальца в рот ему не клади! Но, в конце концов, он говорит вполне разумно. Вот что-то с результатами экспедиции не очень ясно, как их будут использовать… Но это петом. Сначала самое главное.
Георгий Яковлевич спросил:
— Хорошо! Самый существенный вопрос. Гарантирует ли комитет, что экспедиция отправится в этом году?
— Вот! Этого делового вопроса я и ожидал, — удовлетворенно откинулся на спинку Белавенец. — Позвольте информировать вас о положении дел.
Он отбросил подушку, потянулся к серебряному портсигару и, закурив папиросу, поправил усы.
— Прежде всего — комитету высочайше разрешена всероссийская подписка на экспедицию к полюсу. Я служу при канцелярии его величества. Мне не составило труда добиться такого разрешения… Хорошо. Вы знаете, что такое всероссийская подписка?.. Это означает: десятки тысяч подписных листов будут разосланы по всем казенным учреждениям, по судам, по волостным правлениям, по управам и участкам, в благотворительные и спортивные общества — всюду. Как же собираются деньги?… А вот как. Закончился, к примеру, суд. Судья отверг иск или присудил. Он читает приговор и заодно предлагает выигравшей стороне ознаменовать свой успех пожертвованием, вписать фамилию на страницу подписного листа. Разве тут откажешь? Так и везде. Всероссийская подписка дает в общей сумме не меньше десятков тысяч, случается и больше сотни. Комитет для помощи поморам собрал сто девяносто три тысячи! Теперь понимаете? Подписка — это капитал. Дело, обеспеченное подпиской, можно финансировать. И его финансируют.
Было жарко. Красное лицо Белавенца налилось, как помидор. Обтирая лицо платком, он продолжал:
— Дело финансируют. Могу сообщить приятную новость. Наш уважаемый Михаил Алексеевич Суворин уже принял решение открыть кредит экспедиции, дать комитету необходимые суммы, конечно в разумных пределах. Сегодня я получил первые чеки. Вот деловой ответ на ваш вопрос.
В лицо Седова мгновенно ударила кровь. Он схватил руку Белавенца и стал ее трясти.
— Ну, ну, — не пожимая руки и стараясь освободиться, бормотал толстяк. — Я тут ни при чем. Просто сумел разъяснить Михаилу Алексеевичу то же самое, что разъяснил и вам. Вот и все… Я тоже рад. Теперь вы покойны?.. Там придется сделать небольшие формальности. Я обещал Михаилу Алексеевичу, кроме подписки, дать гарантию промыслом, который вы, несомненно, привезете с собой, — медвежьими шкурами, — имуществом экспедиции и прочим, а также вообще всеми результатами путешествия…
Это был счастливый день. По изумительному совпадению в тот же самый день пришло известие, что старшему лейтенанту Седову разрешается отпуск по личным обстоятельствам на один год.
Вечером Георгий Яковлевич разослал телеграммы всем членам экспедиции, просил немедленно прибыть в Петербург, чтобы снаряжаться как можно быстрее.