Он поручил капитану руководство работами по съемке с мели, а сам решил съездить на берег Панкратьевского острова и определить астрономически его положение. Это было необходимо, чтобы точно положить на карту опасное место в проливе. Отправились на маленькой шлюпке Седов, Визе и Томиссар.
До берега около трех миль. Часа через полтора пристали к невысокому каменистому мысу. Над ним возвышалось ровное плоскогорье острова. На берегу было очень много плавника, виднелись следы песцов и белых медведей. Небо начинало покрываться облаками, но они не помешали взять высоты солнца.
Хотя манило побродить по острову, Георгий Яковлевич удержался от искушения. Поднимался ветерок с юго-запада. Пока укладывали инструменты и шли к шлюпке, ветер усилился. Но гребцы — Визе и Юган — хорошо справлялись, шлюпка подвигалась вперед. До судна осталось не больше мили, когда налетел первый шквалистый порыв. Шлюпка остановилась.
Капитан распорядился отправить на помощь большой баркас с девятью гребцами. В это самое время на горизонте показались льды, которые двигались в пролив.
Сила ветра все нарастала. Когда баркас взял шлюпку на буксир, оказалось, что и одиннадцать пар рук бессильны против штормового ветра.
Между тем льды грозной и плотной массой подходили ближе и ближе. С «Фоки» выбросили на длинном тросе буек, но он не успел доплыть до баркаса и шлюпки. Льды окружили «Фоку». Несколько минут спустя лед подхватил шлюпки и понес куда-то в пролив.
Наступила ночь. В сгустившейся темноте скоро скрылись силуэты шлюпок. Пять человек, оставшихся на «Фоке», с тревогой смотрели в сторону пролива, где исчезли товарищи, унесенные льдом неведомо куда, без провизии, одетые в летние пиджачки, чтобы было легче грести. На «Фоке» повесили на мачте фонарь— все, что можно было сделать.
Вскоре шлюпка ударилась бортом о торос, повернулась, тотчас же с другого борта ударила вторая льдина. Не прошло и трех минут, как шлюпка оказалась крепко зажатой во льдах. Тонкий фалинь от шлюпки на буксире порвало, как нитку; шлюпку понесло отдельно от баркаса.
Не оставалось иного, как вытащить шлюпку и баркас на льдину, чтоб их не раздавило. Пока возились с тяжелым баркасом, маленькую шлюпку отнесло и зажало во льдах.
Седов и Юган, прыгая со льдины на льдину, пробрались к шлюпке и вытащили ее.
Когда Седов вернулся к команде, легко одетые матросы с посиневшими лицами жались к баркасу, стараясь за его бортом найти прикрытие от пронизывающего ледяного ветра.
«Ладно! Шлюпки спасены. Лед, кажется, тише пошел. Наверное, дальше не унесет, — подумал Седов. — Теперь надо команду подбодрить».
— Как будто слегка прохладно становится. Как, Юган, небось хорошо бы у огонька погреться… Не вредно, как ты думаешь?
— Чего бы лучше, да вот печку с собой не захватили.
— Без печки обойдемся. Спички есть у кого-нибудь?
Георгий Яковлевич достал из баркаса два запасных весла и велел Югану ломать их о торос. Скоро под бортом баркаса разгорелся костер. Зажарили утку, убитую днем Георгием Яковлевичем. Костер догорел. К этому времени лед забил мелководную узость пролива и остановился. Когда он несколько сплотился, команда под предводительством Георгия Яковлевича направилась к судну. Узкие разводья, по примеру Седова, перепрыгивали, через широкие переправлялись при помощи доски, взятой из баркаса, подтягивая к себе льдины багром. Около полуночи добрались до судна.
В четыре часа Седов поднял всех на ноги, 'объявил аврал. Ветер несколько ослабел, но все же дул крепко. Начали с того, что выбросили, по приказанию Седова, дом, лежавший на палубе в разобранном виде. Затем стали перегружать уголь в бункера и освобождать трюм, перенеся все грузы на корму, чтоб облегчить носовую часть судна. Георгий Яковлевич вместе с другими таскал тяжелые ящики, а вместо передышки помогал штурману чинить штуртрос, порванный вчера во время напора льдов.
К вечеру ветер стал стихать, пошел густой снег. Он покрыл все снасти и палубу с наваленными на нее в беспорядке ящиками. На последней имевшейся шлюпке завезли шестидесятипудовый якорь, тянулись к нему паровой лебедкой, ставили паруса — ничто не помогало. Почти до полуночи работали, не покладая рук. «Фока» стоял, как пригвожденный. Якорь скользил по каменистому дну. Попробовали завезти его на огромную льдину, тоже стоявшую на мели. Но вместо того, чтоб помочь, она подошла к судну во время полной воды и стала колотить в борт. Поздним вечером Седов прекратил все работы до следующей полной воды. Все отправились спать, кроме очередной вахты.