Ему становилось все труднее и труднее дышать. Вдруг Адверник оживился, лицо его будто осветилось. Георгий оглянулся. В дверях стояла Маргарита.
– Маргарита! – позвал умирающий. – Подойди…
Маргарита приблизилась к постели.
Юрий откинулся на подушки, руки его быстро и мелко дрожали, он искал что-то. Маргарита протянула свою руку, он сжал ее.
– Не покидайте ее, Францишек, – прошептал Адверник.
Капли мелкого пота выступили на его лбу.
– Прощайте…
Два дня спустя многочисленная толпа и все виленское православное духовенство проводили прах усопшего Юрия Адверника на кладбище Троицкого монастыря.
Николай Кривуш, пришедший на похороны вместе с Георгием, поклонился Маргарите и почтительно поцеловал ей руку. Но она не узнала его. Горе ее было неутешным.
Запрет воеводы был снят с печатни Франциска Скорины. Письмо Меланхтона, так счастливо принесенное Кривушем, было подвергнуто тщательному исследованию.
Лисманини разыскивали, чтобы допросить его, но итальянец исчез. Это послужило новым доказательством невиновности Скорины.
Скрепя сердце воеводскому судье пришлось снять обвинение.
Виленское братство торжествовало победу.
Николай Кривуш чувствовал себя именинником. Скорина немедля принялся за работу. Теперь он готовил к печати «Малую Подорожную Книжицу», предназначенную для чтения посполитым людям во время путешествия.
Глава V
Георгий спустился по ступенькам в сад. Полуденное солнце жгло немилосердно. Щебетали птицы, жужжали шмели. Деревья стояли недвижно, отягощенные спеющими плодами.
На каменной скамье под старой яблоней он увидел Маргариту. Она спала, опершись на бархатные подушки. Георгий остановился затаив дыхание. Пчела, с низким гудением кружившая над спящей, уселась на ее щеку.
– Ах, Франек!
Маргарита открыла глаза. Он поцеловал ее руку и присел на край скамьи.
– У тебя был кто-то? – спросила она сонным голосом.
Георгий, помедлив, ответил:
– Он привез письмо из Познани… Брат Иван тяжко занемог. Просит приехать к нему.
Она всплеснула руками:
– Так ты уедешь?
– Не хотелось бы, – сказал он, – да придется. Повидать надобно. И дела уладить, сама знаешь…
Спустя ровно год после смерти Юрия Адверника Георгий и Маргарита обвенчались и с тех пор не расставались ни на один день.
Неделя за неделей, месяц за месяцем продолжалась самая счастливая пора в их жизни.
Издав «Малую Подорожную Книжицу», Скорина не стал печатать новых книг. Теперь, достигнув полного счастья, он решил осуществить давнишнюю мечту. Пора перейти к созданию собственных сочинений, в которых его обширные знания и плоды долгих размышлений будут приложены к пользе и просвещению его братьев на Руси. Первым таким сочинением должна стать «Большая Подорожная Книга». В ней он даст подробное описание Белой Руси, Литвы и Польши, а также чужих земель, в которых пришлось ему странствовать. Он расскажет о лесах и горах, озерах и реках. О том, как живут люди в селах и городах, каковы их жилища и обычаи, какие сеют растения и каким промыслом добывают себе пропитание.
Не бесстрастным языком летописца напишет эту книгу Георгий Скорина, мысль его обретет широкий простор. Он будет восхвалять труд человека, бичевать деспотизм властителей и религиозную нетерпимость. Он благословит свободу мысли и братство людей, прославит истинную науку.
Георгий хотел издать эту книгу с особенной тщательностью. Понадобятся новые шрифты с красивыми заглавными литерами и заставками, художественные гравюры и карты. Все это потребует больших расходов.
Виленское братство оказывало Скорине денежную помощь, но ее размеры были недостаточны по сравнению с его широкими планами. К тому же братство было заинтересовано только в издании обычных церковных книг, а Георгий стремился к большему, и ему не хотелось целиком зависеть от денежной помощи братства. Брак с Маргаритой, казалось, сделал Скорину богатым. На деле же это было далеко не так. Для передачи Маргарите имущества, завещанного покойным Адверником, требовалось специальное постановление суда. По существующим в то время литовским законам, вдова могла наследовать от мужа полностью только деньги. Что же касалось недвижимости, то ей полагалась всего лишь третья часть. Прочее отходило к другим наследникам: сыновьям и родичам супруга. Если же вдова вторично выходила замуж, то и полученная ею часть так же становилась спорной.
Адверник не имел родни, которая могла бы оспаривать права Маргариты, кроме племянника, давно исчезнувшего из виду. Все же суд отказал издать соответствующее постановление, ссылаясь на то, что наследники могут объявиться.
Георгий и его друзья догадывались, что судебная волокита возникла не случайно, что снова чья-то умелая рука держит и направляет все это дело. Чтобы ускорить дело, нужно было потратить немало денег на подкупы и взятки. Наличных же денег было немного. Большая часть состояния покойного Юрия Адверника находилась в долгах, торговых складах, товарах. Маргарита всеми силами старалась помочь своему мужу, но много ли могла она сделать?
Однажды – это было вскоре после их свадьбы, – гуляя в саду, Маргарита услышала голос Георгия. Она быстро пошла ему навстречу и вдруг остановилась, пораженная…
По солнечной дорожке шел юноша. Это был Георгий, но чудесно преображенный, совершенно такой же, каким он был тогда, в Кракове. Она даже вскрикнула, но в тот же миг увидела за спиной юноши другого, сегодняшнего Георгия.
– Гляди, какого гостя я привел к тебе, дорогая, – улыбаясь, пояснил он. – Это Роман, племянник наш. Сын брата Ивана.
Маргарита, не отрываясь, смотрела на Романа. Действительно, это было поразительное сходство.
Маргарита приняла Романа, как сына. Он был умным и сообразительным юношей и деятельно помогал своему отцу в делах. В Вильну он приехал по отцовскому поручению.
«Стал я слаб, – писал брату Иван из Познани, где задерживали его торговые дела, – только и отраду вижу в сыне Романе, помощнике и советчике моем. Ты право имеешь на наследство. Доколе мне твою долю у себя хранить? Разделимся, брат. Коли умру, совесть моя будет чиста…»
Из рассказов племянника Георгий узнал, что дела Ивана Скорины сильно пошатнулись. Немало пострадал он от последней войны, да и теперь отношения между Польшей и Москвой весьма препятствовали торговым связям Полоцка с иными городами. К тому же король, собирая средства для новой войны, все сильнее прижимал белорусское купечество.
По поручению отца Роман предложил Георгию вложить некоторую сумму денег в предпринятое им торговое дело. Георгию было не вполне ясно, о чем заботился Иван, предлагая ему вступать в компанию: о пользе ли младшего своего брата, либо о пополнении недостающих на закупку большой партии товара средств. Но, поразмыслив, согласился. Деньги были взяты из наследства Маргариты, и расписка, подписанная Романом, была выдана на ее имя.
Юноша пробыл в Вильно около двух недель. Георгий и Маргарита сердечно полюбили племянника за его доброту, веселость и открытый, честный нрав. И он, в свою очередь, крепко привязался к ним. Перед дядей, чья слава разнеслась теперь по всем русским землям, он испытывал восторженное преклонение. Но когда Георгий предложил Роману переселиться в Вильну и заняться науками, юноша отказался, объяснив, что не может покинуть отца и что сам больше чувствует склонность к торговому делу. Георгий не стал уговаривать его.
После отъезда Романа Георгий со дня на день ждал брата в Вильну, но тот все не приезжал. А теперь прибыло известие о тяжкой его болезни.
Как ни горько было Георгию разлучаться с женой, а все же ехать в Познань было необходимо. Помимо желания увидеть брата, может быть в последний раз, нужно было подумать о делах.
Георгию так и не суждено было свидеться с братом. Дней за пять до его приезда Иван Скорина скончался. Вместе с осиротевшим Романом Георгий посетил тихое кладбище и отслужил заупокойную службу на могиле Ивана. А дальше начались хлопоты по разделу имущества. Положение оказалось еще худшим, чем Георгий предполагал.