– Ты, наверное, удивлен? – спросила Инна, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
– Да, есть немного, – улыбнулся Игорь. – Когда я увидел тебя в первый раз, на тебе отсутствовала одежда, и ты больше напоминала «куклу».
– Кого? – не поняла она. В ее понимании «кукла» означала просто игрушку. Для Игоря эти слова напоминали о другом.
«Кукла» – это преступник, осужденный на смертную казнь. Это человек, который физически развит и которого можно использовать в интересах государства. На «куклах» отрабатывали приемы бойцы спецназа и других элитных войск, а также агенты и бойцы силовых структур различных военных ведомств.
«Кукла» – это смертник. Он уже давно официально умер, но ему давали шанс жить. Победишь в поединке противника, любым способом – будешь жить, кукла. Не победишь – отправишься на тот свет. Правило существовало только одно – бой, без каких-либо ограничений. Никто не знал, чем закончится тот или иной поединок, ведь «куклы» дрались за то, чтобы выжить. Игорь работал с «куклами». Он никогда не мучил своих противников и не старался переломать им части тела. В отличие от других бойцов его интересовал только результат, а не ощущение собственного всесилия. Расправившись со своими соперниками, Гепард оставлял их жить. «Убить всегда можно», – размышлял он тогда. – «Зачем привыкать к смерти? Пусть живут. Я – не убийца. Я – воин, исполняющий приказ».
– Неважно кого, – махнул рукой он. – Просто я удивлен. Вот и все. Кстати, это желтое платье тебе очень идет.
– Спасибо, – смутилась неожиданно она и замолчала, не зная что сказать. – Что ты еще обо мне скажешь?
– Тебе может не понравиться то, что я скажу, – улыбнулся парень.
– И все-таки? – настаивала девушка.
– Ты любишь облегающую одежду, – проговорил Игорь. – Рост примерно сто пятьдесят сантиметров. Лифчик первого размера. Трусики – 46–48 размер. Вес примерно 56–58 килограммов.
– Ты так говоришь, словно описываешь труп, – тихо сказала она. – Я же человек. Что ты скажешь ещё?
– Ты – красивая девушка. Косметикой почти не пользуешься. Любишь розовый цвет. Очень аккуратный человек, но… слабовольный. Любишь выпить, если у тебя неудачи. Терпеть не можешь мужчин. Ну, можно еще многое сказать. Думаю, ты пришла не для этого. Разве нет?
– Я пришла поблагодарить тебя, – тихо сказала Инна.
Все ее фразы, которые она готовила к этой встрече, показались сейчас нелепыми.
Девушка, не зная о чем говорить, открыла яркий целлофановый пакет и протянула Кропоткину бутылку коньяка.
– Что это? – сухо спросил парень, перестав улыбаться.
– Ну, это подарок, – заговорила она, чувствуя, что говорит не то, что нужно. – Я хотела отблагодарить тебя за помощь.
– Значит подарок? – переспросил Игорь, улыбнувшись, и взял в руки бутылку. – Можно с ним делать всё, что захочу, да?
– Да, подарок, – сказала, облегченно вздохнув, девушка, увидев его улыбку.
В ту же секунду бутылка со звоном врезалась в гору кирпичей.
– Послушай, девочка! – холодно заговорил парень, и этот холод в его голосе убивал все живое. – В следующий раз, когда ты попадешь в беду, то я пройду мимо и мизинцем не пошевелю, чтобы тебе помочь. И знаешь, почему? Потому что я не помогаю людям, которые суют мне в зубы подарки. Я уже сказал твоему папаше, что мне ничего не нужно от вашей семьи, и теперь повторю это тебе. Мне ничего от тебя не нужно. В следующий раз я пройду мимо. Ясно? А теперь до свидания, нам не о чем больше говорить.
Дукатова, не ожидавшая такой реакции, стояла, как провинившаяся школьница, не зная что сказать. Увидев, что Игорь собирается уходить, она взяла его за руку и тихо сказала:
– Игорь, прости, я не хотела тебя обидеть.
– Тем не менее, у тебя это получилось, – спокойно, но уже без холода в голосе, сказал он.
– Прости, – тихо проговорила Инна, ругая себя в душе за необдуманность поступка.
Все шло не так, как она планировала.
– Скажи мне, Инна, зачем ты пришла? – вдруг резко спросил он. – Скажи мне правду, зачем?
– Я пришла попросить тебя о том, чтобы ты научил меня драться, – твердо сказала девушка.
– Драться? – переспросил Игорь и засмеялся.
Он смеялся так заразительно, что девушка сама невольно улыбнулась.
– Почему ты хочешь научиться драться, и почему обратилась именно ко мне? – спросил, посмеявшись, Кропоткин.