Сошествием в юдоль теней, откуда
Я сторожа в воротах смерти, пса
О трех телах, из мрака вывел к свету.
Так Еврисфей мне приказал... Но вот
Предельный подвиг мой, Тесей, - ты видишь
Тела убитых мной детей: то камень
1280 Последний в здании моих несчастий.
Такой бедой придавленный, могу ль
Убийцей я остаться в милых Фивах?
А если б и остался, то дерзну ль
Я в храм войти или к друзьям, на праздник
Идущим, присоединиться? Нет, Тесей,
Проклятье, надо мной висящее,
Людей страшить должно. Нельзя и в Аргос
Изгнаннику. Так дальше на чужбину,
Быть может? Да, чтобы встречать повсюду
Взгляд неприязненный и ненависть?
Геракла всюду знают. Каково
Услышать, как надменный чужестранец,
Указывая на тебя, промолвит:
"А, это тот Геракл и сын Зевеса,
Который перебил свою семью.
1290 Пусть уходил бы он куда подальше!"
А ведь тому, кто счастие познал,
Его измена нестерпима; легче
Выносит горе, кто к нему привык.
Геракл
Ведь до того дойдет, что уж не люди,
А реки, море, земли закричат:
"Назад: не смей касаться нас, несчастный!"
Что ж, или обратиться напоследок
Мне в Иксиона, с вечным колесом
Из пламени, которое он крутит?
А коль мне это рок сулит - пусть лучше
Меня никто из эллинов не видит
1300 Из тех, что знали в счастии меня.
И все-таки я должен жить? Да жизнь-то
Под бременем проклятья разве - жизнь?
Нет, пусть она теперь, светлейшая
Супруга олимпийца, танец свой
Победный пляшет там, на горной выси
Зевесовой, и под ее стопой
Гора дрожит! Свершилась воля Геры:
Эллады первый муж низвергнут, дом
Его в обломках, срыт до основанья...
И это - бог... Молиться могут ей...
Из ревности к какой-то смертной, мужа
Красой привлекшей, мстит она тому,
Кто эллинам оградой был, спасал их;
1310 И чью ж вину он должен искупать?
Корифей
Да, это верно: все твое несчастье
От Геры, а не от других богов.
Тесей
Не спорю: легче требовать терпенья,
Чем самому терпеть от рук судьбы.
Но где тот человек, тот бог, скажи мне,
Который бы греха не зная жил?
Послушаешь поэтов, что за браки
Творятся в небе беззаконные!
А разве не было, скажи мне, бога,
Который, в жажде трона, над отцом
Ругаясь, заковал его? И что же?
Они живут, как прежде, на Олимпе,
И бремя преступлений не гнетет их.
1320 Так как же смеешь ты, ничтожный смертный,
Невыносимой называть судьбу,
Которой боги подчиняются? Ты в Фивах,
Обычаю покорный, жить не должен.
Но в град Паллады ты войдешь за мной;
От крови пролитой очистив руки,
Я дам тебе приют и прокормлю:
Дары, которыми афиняне почтили
Меня за критского быка, и дважды семь
Детей, спасенных мной, - они твои.
Имения мои - по всей стране: покуда
1330 Живешь ты, ты - хозяин полный их.
Когда же смерть тебя в юдоль Аида
Опустит, алтарем почетным, жертвой
Почтит героя весь афинский край.
Наградой же Афин достойной будет
Та слава, что в Элладе мы пожнем
За помощь мужу славному в несчастье,
Позволь и личный долг мне уплатить:
Надежный друг теперь Гераклу нужен.
Когда же бог возносит нас - к чему
Друзья? Довольно благостыни бога...
Геракл
1340 Увы, Тесей, меня в моей печали
Теперь игра ума не веселит...
К тому же я не верил и не верю,
Чтоб бог вкушал запретного плода,
Чтоб на руках у бога были узы
И бог один повелевал другим.
Нет, божество само себе довлеет:
Все это бредни дерзкие певцов.
Довольно... Я не скрою, что сомненьем
Теперь охвачен я, не точно ль трус
Самоубийца...
(В раздумье.)
Да, кто не умеет
Противостать несчастью, тот и стрел
1350 Врага, пожалуй, испугается... Я должен
И буду жить... С тобой, Тесей, пойду
В Афины. Как тебя благодарить
За дружбу и подарки, я не знаю.
Я вынес тысячи трудов и мук,
Я без числа вкусил, не отказавшись
Ни от одной, и никогда из глаз
Моих слеза не падала. Не думал,
Что мне придется плакать, но судьбе
Теперь, как раб, я повинуюсь.
(Плачет, потом к отцу.)
Старец,
Я ухожу в изгнанье. Я - убийца
Своих детей; возьми их, о отец,
1360 И схорони, почти слезой надгробной:
Любви услугу эту я не смею
Им оказать. Ты положи детей
На грудь их матери, ты их отдай ей:
Пусть вместе и покоятся, как вместе
Убил их я неволей. В Фивах ты
Останься жить; хоть трудно, да смирись,
Неси со мной, отец, мое несчастье.
(Подходит к трупам детей и жены с прощаньем.)
Вы, дети, мной рожденные и мной же
Убитые! Всю жизнь трудился я,
Чтоб вам оставить лучшее наследство,
1370 Какое детям оставляют, - имя.
Но вы отцовской славы не вкусили.
Прости и ты, жена, убийце. Плохо
Вознаградил тебя твой муж за то,
Что с робким и упорным постоянством
Ему ты ложе чистым берегла,
И столько лет... Моя Мегара, дети!
Вам, мертвым, горе, горе и убийце!
О, дайте ж перед вечным расставаньем
С лобзанием последним к вам прижаться!
Как горек этот сладкий поцелуй,
(плача, целует мертвых)
Я длю его... А вот и лук... Как тяжко
Его мне видеть... Брать или не брать?
Он при ходьбе, стучась о бок, мне скажет:
1380 "Ты мной убил жену и сыновей,
Ты носишь на плече убийцу кровных".
Не брать?.. Но как же бросить тот доспех,
С которым подвиг я свершил славнейший
Из всех, в Элладе виданных, себя ж,
Владельца стрел, обречь бесславной смерти
От вражеской руки?..
(Берет лук и собирает в колчан стрелы.)
Товарищ бранный,
Носить тебя, страдая, но носить!
А ты, Тесей, мне помоги теперь
Свести к царю Кербера, не отважусь
Идти один, тоской совсем измучен...