Крест ИДЕАЛЬНО вписался, тем самым доказывая, что Рене на правильном
пути.
Кофе давно выкипел, а Рене все сидел и пытался уложить в голове только что сделанное им открытие – он, Рене Эрблес является потомком знаменитого Арамиса, мушкетера его величества Людовика XIII, епископа Ваннского, герцога дАламеда, оказавшегося не выдумкой Дюма-сына, а реально существовавшего человека...
====== Глава 4. ======
ГЛАВА 4.
В которой мы узнаем тайну наследника Арамиса.
Уже начинали сгущаться сумерки, когда Арамис подъезжал к поместью герцога и герцогини де Лонгвиль. Он возвращался в Нанси из Парижа, где был по делам аббатства.
В Париже он не мог не навестить своего друга д’Артаньяна, которого не видел лет пятнадцать после того, как они расстались после осады Ля Рошели, до этого пережив вместе немало приключений. Заглянув в «Козочку», где по-прежнему обитал теперь уже капитан королевских мушкетеров д’Артаньян, Арамис застал последнего у колыбельки очаровательной малышки.
- Какая красивая у вас дочь, друг мой. – Не мог не восхититься Арамис.
- Да, дорогой дЭрбле, – возгордился д’Артаньян, – признаюсь, поначалу я немного расстроился рождением дочери, а не сына. Но когда увидел эти глаза, этот носик, эти кудряшки...
Арамис лишь улыбнулся, заметив, сколько нежности возникает в его друге-вояке при виде этого розовощекого комочка в кружевах.
Арамис погостил у д’Артаньяна несколько дней и распрощался с ним, пообещав непременно написать ему от Атоса, к которому собирался заехать после Парижа.
Приехав к Атосу, аббат увидел последнего в обществе юного белокурого создания, носящего имя Рауль де Бражелон, граф де Ла Фер. Атос, не вдаваясь в подробности, а Арамис их и не выпытывал, признался, что Рауль – его сын. После Атоса, у которого он пробыл почти неделю, чем очень обрадовал своего друга, Арамис направился к Портосу. Раз уж он навестил двух своих друзей, было бы некрасиво обделить вниманием и третьего.
Портос встретил его крепкими объятиями, вкуснейшими перепелами, шикарным вином с собственных виноградников и... очаровательной дочуркой лет шести, которая резво скакала на лошади, со знанием дела владела шпагой и даже знала некоторые приемы рукопашного боя, в которых Арамис без труда угадал почерк Портоса.
Привыкший спокойно воспринимать любые события, Арамис, тем не менее, не смог скрыть удивления от такого «заразного» стремления своих друзей одновременно завестись потомством.
И вот сейчас, подъезжая к поместью де Лонгвилей, он даже немного взгрустнул при мысли, что у него, в отличие от его друзей, нет никого, в ком бы продолжала бурлить его жаждущая действий кровь.
Хотя в памяти до сих пор жили воспоминания о той страсти, с которой он единственный раз в своей монашеской жизни не смог совладать, около шести лет назад впервые побывав в поместье де Лонгвилей и познакомившись с женой герцога – Анной-Женевьевой. Это был единственный раз, когда в Арамисе разум проиграл чувствам. И вот сейчас ему предстояло снова увидеть Ее... Арамис удивился тому, что, кажется, волновался в ожидании этой встречи...
У парадной лестницы дворца его уже встречал сам герцог. Его слуги приняли у аббата лошадь, взяли его нехитрый саквояж.
- Шевалье! – Герцог, улыбаясь, направился к дЭрбле. Арамис прекрасно знал цену этой улыбки. Впрочем, они оба прекрасно понимали, что терпеть друг друга не могут, но необходимость сотрудничества в рядах Фронды заставляла, что называется, делать «хорошую мину при плохой игре».
- Герцог! – не желая оставаться в долгу, улыбнулся в ответ Арамис.
Они прошли во дворец, обсуждая дела, приведшие аббата в поместье де Лонгвилей.
Они как раз решали финансовые проблемы, могущие возникнуть в ближайшее время, когда в залу, где расположились аббат и герцог, вбежал мальчишка лет пяти. Заливаясь смехом, он убегал от своей няньки, прячась за стулья, вазы и шторы.
Пока герцог, извиняясь перед аббатом, выговаривал покрасневшей от стыда няньке, мальчуган подбежал к Арамису и, доверчиво подняв на него глаза, протянул маленькую ладошку: -Я Анли! А ты?
Арамис, смеясь, встретился глазами с мальчишкой и... замер душой и сердцем... Он смотрел в маленькие глаза напротив и боялся произнести вслух мысль, мелькнувшую в его сознании.
И тут он почувствовал на себе другой взгляд. Подняв глаза, он увидел Ее... Анна-Женевьева пришла на шум и сейчас стояла в дверях и смотрела на своего сына, протягивавшего свою ладошку Арамису. ДЭрбле поднялся и сделал шаг навстречу герцогине...
Аббат дЭрбле и Анна-Женевьева де Лонгвиль встретились взглядами, и каждый из них понял, что страсть, возникшая между ними шесть лет назад, не умерла, а просто спала все это время где-то в глубине их сердец. Сердце Анны-Женевьевы было готово вырваться из груди, стоило ей снова увидеть знакомую стройную фигуру Арамиса, его руки, лицо, глаза, губы.
Герцог тем временем продолжал выговаривать няньке, в упор не замечая того, что происходило между его женой и Арамисом. Маленький же Анри переводил свои карие глазки с гостя на мать, но по понятным причинам не понимал этой игры взглядов.
Арамис и Анна-Женевьева вовремя успели взять себя в руки как раз в тот момент, когда выдохшийся от нравоучений герцог вручил сына няньке и отправил их укладываться спать. Арамис с грустью посмотрел вслед мальчугану, сердцем, однако, чувствуя, что эта их встреча первая, но далеко не последняя. Маленький же Анри обернулся и серьезно посмотрел на аббата за мгновение, как закрылись двери залы.
- Прошу прощения, шевалье. – Герцог подошел к Арамису. Было видно, что он, и правда, раздосадован произошедшим.
- Ничего страшного, герцог. У вас очаровательный сын. – Дипломатично отреагировал Арамис, но Анна-Женевьева уловила в его словах нотки, предназначенные именно ей.
Они прошли в столовую, где уже был накрыт шикарный ужин. За ужином говорили о делах, о последних событиях в Париже, о новостях двора. Казалось, все забыли о случившемся, но это было обманчивое впечатление.
- Дорогой шевалье, я приказал приготовить для вас лучшие апартаменты в западном крыле. – Герцог с трудом вставал из-за стола после плотного ужина. Вообще в плане внешнего вида он заметно проигрывал стройному Арамису, который с годами становился только все более привлекательным для женского взгляда.
- Благодарю вас, дорогой друг. – Аббат мог бы быть примером дипломатии и любезности. – Думаю, что после сегодняшней утомительной дороги и такого великолепного ужина я буду спать без задних ног в любых апартаментах. – И он бросил мимолетный взгляд на Анну-Женевьеву, достаточно короткий, чтобы его не заметил герцог, и достаточно длинный, чтобы его перехватила герцогиня.
Они раскланялись и разошлись ко сну.
Герцог и герцогиня зашли к сыну, который уже сладко спал, затем герцог проводил жену до ее покоев и, попрощавшись до утра, они разошлись.
Анна-Женевьева вошла в свои покои, где ее уже ждала служанка. Она помогла госпоже приготовиться ко сну. Когда переодетая в черный шелковый ночной халат герцогиня сидела возле туалетного столика, служанка в покорном поклоне поинтересовалась – желает ли госпожа что-нибудь еще. Анна-Женевьева, улыбнувшись, ответила, что та может быть свободна до утра.
Закрыв за служанкой двери на ключ, она вернулась к туалетному столику и, устало положив голову на сложенные в молитвенном порыве руки, заплакала.
- Большой грех орошать такие прекрасные глаза слезами... – Услышала она за спиной до боли знакомый голос.
Резко обернувшись, она увидела Арамиса, выходящего из-за портьеры. И она вспомнила так ясно, словно это было вчера, как шесть лет назад вот так же он возникал словно ниоткуда, смотрел на нее своими магическими глазам, и она таяла от этого взгляда. Она никогда не могла понять, как, каким образом он оказывался в ее комнате незамеченным никем, а сам Арамис, улыбаясь, предпочитал не раскрывать своих секретов.
Он подошел к ней, взял ее руки в свои, отчего она вздрогнула, словно ее пронзила насквозь молния, и поцеловал ее глаза.