Выходи чудак человек городской повеса
И когда беда и когда бесконечно счастлив
Выходи сюда внезапно и в одночасье
Это все они те самые божьи силы
Выходи сегодня раз медлить невыносимо
И горит и давит и снова горит в груди
Выходи
И утихнет шум и качнётся тугая ветка
Человек чудак человеческий отрок детка
Видит бог тебе никогда не могло присниться
Каково прорастать сквозь воздух и колоситься
Заговор
У заброшенной дороги
Колокольчик недотроги
На ветру туда-сюда
Смотришь влево смотришь вправо
Ни пути ни переправы
Ни надежды ни следа
Лебеда
Ни перрона ни причала
Утоли моя печали
Ай люли люлилюли
Ни убежища ни пищи
Глупый плачет умный ищет
Бьётся рыба на мели
Не боли
Ходишь бродишь как нездешний
Отвали моя черешня
За спиною не маячь
Отцветай моя крушина
Уходи моя кручина
Убегай за горку вскачь
И не плачь
***
не болит, но тянет, тянет, тянет
изнутри.
ты придёшь с вестями-новостями —
говори,
или вместе – чур не удивляться —
ты да я
будем говорить и улыбаться,
не таясь.
что за вечер, что это за вечер —
гладь да тишь!
на мои опущенные плечи
поглядишь
и опять не скажешь ничего ты
ляжет ночь.
не болит, хотя и тянет что-то
выйти прочь.
***
Никогда не сумеешь ее разгадать,
Вереницу событий.
И неважно откуда, неважно куда
Вдруг захочется выйти,
И захочется спрыгнуть с обрыва, моста,
Перекошенной балки,
Но заклинишь, как тот воспаленный сустав,
И останешься, жалкий,
Одиноко смотреть в запотевшую даль,
Где на кончике пальца
Так легко помещается чья-то звезда,
И так сложно остаться.
***
Что тишина, что чистая страница —
Молчание,
Отпущенная птица,
Конец строки,
Неверие в отеческие руки
И горе преждевременной разлуки,
И тень тоски,
Отчаянье, желание чужого,
Живое ожидание большого:
Да будет дождь!
А ты легко предметы именуешь
И мой порог, конечно, не минуешь.
Войдёшь?
***
Под музыку движения и слова,
Под легкое дрожанье сонных век,
Не понарошку, и почти условно
Приходит снег.
Приходит снег, подверженный дыханью
И тонкий до прозрачности стекла.
Смотреть его падение часами
Из-за угла,
Из-за плеча, ажура чёрных веток,
Пытаясь что-нибудь увидеть в нём, —
Такая блажь. Но лишь немного света,
И вот —
Поём.
***
Может быть остановиться
Нам уже пора?
За окном вода и птицы
С самого утра,
Скрипнут двери, мир качнется,
Кончится завод.
Что то новое начнётся
На земле вот-вот.
Погоди, ещё увидим,
Сколько нам расти.
Я на время не в обиде,
Да и ты прости
Бесконечное теченье
И короткий век.
За окном вода и тени,
Вдавленные в снег.
***
На опостылевшем дворе
Чернеют липы.
И никаких тебе прорех,
Сердечных скрипов,
Ни причитанья не слышны,
Ни свежий выстрел —
Такой душевной тишины,
Такой душистой
Не отыскать, куда бы ни
Бежали прочь мы
От неприкаянной возни
Без полномочий,
И этой глухонемоты
Нам хватит в целом
На всю отчаянную стынь
И все пределы.
***
Холодает – делать нечего —
Всё когда-то отгорит.
На каком теперь наречии
Мне с тобою говорить?
И каким таким молчанием
Мне сводить тебя с ума?
Преисполнена печалями
Приходящая зима,
Поделить её бы поровну,
Да, пожалуй, сберегу.
Ты живёшь по эту сторону,
Я – на дальнем берегу,
Разделяет нас не речка, но
Суесловье да молва…
Холодает, делать нечего.
Зимовать – так зимовать.
***
На подступах зима, на радости скупая,
Но именно сейчас скажи, не уходи:
Не страшно ли когда внезапно умолкает
Какая-то струна, звенящая в груди?
Не страшно ли, когда наивный колокольчик
Не издает своей узорчатой тоски?
Посмотришь за окно – а день почти окончен,
И перехватит дух, и стукнется в виски
Неведомое мне, тревожное, большое,
Как будто чья-то боль никак не отгорит.
Пора бы начинать беседовать с душою,
Раз не с кем зимовать, и не с кем говорить…
Кормушка на ветру качается, как зыбка,
И птичьи голоса так явственно слышны,
Что можно их собрать, как бусины, на нитку
И бережно хранить от зябкой тишины.
***
И отгорело, и остыло,
И вышло прочь,
А все, что было, все что было —