Статья Оруэлла, если приглядеться, не такая уж враждебная. Он пишет: 1) «всякий разумный человек и прежде в основном соглашался с идеями Уэллса»; 2) «Уэллс, вероятно, прав, полагая, что „разумное“, плановое общество, где у руля будут ученые, а не шарлатаны, рано или поздно станет реальностью»; 3) «из писавших, во всяком случае по-английски, между 1900 и 1920 годами никто не повлиял на молодежь так сильно, как Уэллс». Правда, каждое утверждение завершается антитезой: 1) «но, на беду, власть не принадлежит разумным людям»; 2) «но допускать это как перспективу вовсе не то же самое, что думать, будто такое общество возникнет со дня на день»; 3) «но целенаправленная сосредоточенность и одностороннее воображение, которые придавали ему вид вдохновенного пророка в эдвардианский век, превращают его теперь в мелкого мыслителя, отставшего от времени».
Уэллс статью прочел, от приглашения в гости не отказался. Встретились в конце августа, Уэллс пытался объяснить Оруэллу, что не считает науку панацеей — просто ее должны использовать умные, а не дураки. Ссоры опять не было, но в марте 1942-го Оруэлл принимал участие в программе Би-би-си и повторил, что Уэллс видит в науке панацею. Тогда Уэллс пришел в бешенство и написал Оруэллу грубое письмо: «Я ничего подобного никогда не говорил. Почитайте мои ранние работы, дерьмо вы этакое!»
В тот год, когда спорили Оруэлл с Уэллсом, американский социолог Бернхэм опубликовал книгу «Революция менеджеров»[117], изложив следующую теорию: по мере усложнения производства контроль над ним постепенно переходит от капиталистов к специалистам-менеджерам, которые впоследствии могут взять и политическую власть в обществе; далее всех стран по этому пути продвинулись Россия и Германия. Оруэлл, опубликовавший разбор этой книги, полагал, что «менеджерианство» и тоталитаризм идут рука об руку. Он был убежден, что «менеджеры» (к которым он почему-то относил также ученых, писателей и вообще образованных людей) обожают силу и диктаторов. Этот вывод он распространял и на утопии Уэллса, который не раз говорил, что «новым» людям придется силой бороться со «старыми», а в «Мире Уильяма Клиссольда» писал, что эти «новые» должны прийти именно из менеджеров-бизнесменов. К сожалению, нет данных о том, как Уэллс отнесся к книге Бернхэма. От идеи, высказанной в «Клиссольде», он давно отказался и на место «менеджеров» поставил интеллигенцию, а это, вопреки мнению Оруэлла, не одно и то же. Наверное, он согласился бы с Бернхэмом в том, что Ленин пытался осуществить «революцию менеджеров». Но он никогда бы не согласился с тем, что апофеозом такой «революции» следует считать Германию при Гитлере и Россию при Сталине — это было, по его мнению, уничтожение «властью тьмы» всего мыслящего.
Прийти к согласию Оруэлл и Уэллс не могли. Их разделяло главное: вопрос, кто «хороший» и кто «плохой». Уэллс был в общем прав, говоря, что семья и образование все определяют, но иногда они определяют с точностью до наоборот: как сам он, выросший в бедности, не любил «простых людей», так и Оруэлл, рожденный в аристократической семье и учившийся в Итоне, не любил интеллектуалов. Уэллс тянулся вверх — Оруэлл стремился опуститься «вниз», стать своим в мире людей физического труда, говорил под «кокни». Уэллс считал, что базу тоталитаризма составляют темные, малограмотные люди с преобладанием животных инстинктов, — Оруэлл утверждал, что именно интеллектуалы восприимчивы к тоталитарной идеологии. Кто прав? Интеллектуалы, бывает, обслуживают диктаторов; «простые люди», бывает, голосуют за них.
«Слава богу, ура, Гитлер напал на Россию!» — говорят персонажи одного английского фильма, действие которого происходит в 1941 году. Причина такого возгласа — не в кровожадности англичан, а в том, что они стояли против Германии в одиночку и уже не надеялись обрести союзника (Молотов на упоминавшейся сессии Верховного Совета сказал, что «не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война на уничтожение гитлеризма»); как мы, теряя терпение, ждали открытия «второго фронта» в 1944-м, так и они — в 1941-м. Теперь у них был союзник — вот они и радовались. Хотя не все. Правые предпочли бы обойтись без такого союзника. Но большинство англичан, включая Уэллса, было очень воодушевлено. Он писал: «В 1941 году, видя, что их авантюра срывается, нацисты истерически накинулись на Россию. Тут они впервые столкнулись с народом, освободившимся от хлама в духе „необходима осторожность“, единым в своей антипатии к немецкой „высшей“ расе и дерущимся в полном единодушии. Оказалось, что на войне необходима неосторожность. „О безопасности забудь!“ — говорят русские». В Лондоне были немедленно сформированы Общество англо-советской дружбы, Англо-советский комитет по общественным связям и еще ряд подобных организаций — Уэллс принимал участие в их деятельности, написал об СССР статьи «Россия и будущее» и «Последняя кровавая конвульсия Гитлера», в которых убеждал британцев, что с русскими «возможен не только союз, но и дружба».