Дети, которые много читают, обычно пытаются писать; в 1879-м, на последнем году обучения у Морли, Герберт сочинил роман-памфлет «Desert Dairy» (игра слов — «молочный десерт» или «молочная пустыня»), полный насмешек над королями, епископами и военными (текст был обнаружен уже после смерти автора и издан в 1957 году). Пародия на войну, описанная в романе, очень напоминала войны, которые Берти разыгрывал в своем воображении, а статьи в газетах «Нейли ньюс» (вместо «Дейли ньюс») и «Телефон» (вместо «Телеграф») представляли собой неплохие пародии на журналистику тех лет. Текст сопровождался иллюстрациями, причем выполнены они были в двух различных стилях: часть из них, сделанная менее искусно, якобы принадлежала перу автора по имени Басс (одно из домашних прозвищ Берти); другие картинки, нарисованные тщательнее, будто бы нарисовал Уэллс, редактор рукописи, попавшей к нему в руки после того, как «Басс» был помещен в сумасшедший дом и разучился писать. Сложная и оригинальная выдумка для тринадцатилетнего ребенка.
На будущий год Берти завершил курс образования в школе Морли, а его мать получила письмо от мисс Буллок. Старая дева, ставшая после смерти матери мисс Фезерстоноу, предлагала бывшей служанке занять в «Ап-парке» должность экономки. Работа прилично оплачивалась и была престижной для людей уровня Уэллсов. Сара приняла предложение: «Скорбный и затравленный атлас-хаусский взгляд ее приобрел другое выражение, она пополнела, порозовела, стала держаться со спокойным достоинством». Джозеф остался продавать посуду и крикетные биты. Фрэнк и Фред закончили профессиональное обучение и нашли работу продавцов в лавках, торгующих тканями. Тот же путь теперь должен был проделать Герберт. «Не знаю, принадлежал ли к числу суконщиков человек, который в юные годы разбил ее (Сары. — М. Ч.) сердце, но она была убеждена, что носить черный сюртук и черный галстук и стоять за прилавком — это наивысшее достижение для мужчины, во всяком случае, для мужчины нашего круга».
Сара нашла для сына место ученика в магазине Роджерса и Денайера в Виндзоре, неподалеку от дома, где жил ее кузен Томас Пенникот, владелец гостиницы «Серли-Холл» на берегу Темзы, человек зажиточный и хорошо относившийся к своим бедным родственникам: Берти, как и его старшие братья, гостил у дяди Тома и двух его взрослых дочерей каждое лето. У Пенникотов он читал запоем — Диккенса, Эжена Сю; кузины охотно с ним болтали, брали с собой кататься в лодке. То была абсолютная идиллия — дома, в Бромли, он иногда воображал себе, что сейчас окажется в «Серли-Холле», и ему хотелось кричать от восторга. Теперь он мог проводить в доме дяди каждое воскресенье.
Продавцы и ученики продавцов в те времена обычно жили при магазинах (это касается как маленьких лавок, так и появлявшихся уже универмагов): в комнате с Берти размещались еще восемь человек. Кормили всех в общей столовой три раза в день. Берти должен был стать кассиром: получать деньги, давать сдачу и заносить приход в бухгалтерскую книгу. Ему также поручалось делать уборку в магазине. Называлось это все ученичеством; мальчику или юноше, числившемуся в учениках, за его труд не платили, а, напротив, его родители платили за то, что он в будущем сможет работать продавцом. Берти Уэллс на это оказался не способен. Математику он любил, но деньги считать не умел: в его кассе постоянно обнаруживались мелкие недостачи. Он был рассеян, невнимателен, нерасторопен, от работы старался увильнуть, прячась на складе среди тюков с тканями: там можно было почитать учебник алгебры или приключенческий роман. По воскресеньям он пешком отправлялся в «Серли-Холл». Осенью его обвинили в растрате — доказать обвинение не удалось, но все же его выгнали. По мнению хозяев, даже если он не был вором, из него все равно не могло получиться хорошего продавца. Он и сам так считал. Впоследствии он отзывался о магазинах с ненавистью, а о работе продавца — с презрением.
Берти радовался, что его прогнали, а его мать была в отчаянии. Отец обратился к бывшим партнерам по крикету, среди которых были богатые люди, с просьбой устроить сына банковским клерком, но ответа не получил. На помощь пришел очередной «дядя» — Уильямс, деверь дяди Тома, человек, известный миру как изобретатель, запатентовавший школьную парту со встроенной чернильницей: «Он учительствовал в Вест-Индии и был человеком скорее блестящим и авантюристическим, чем надежным и добродетельным». Зимой 1880-го Уильямс открыл в Сомерсете школу под названием «Вуки»; он предложил Герберту стать помощником учителя. Возраст мальчика никого не смущал: после издания закона 1871 года о всеобщем обязательном обучении такого рода помощники были в школах не редкостью (квалифицированных учителей не хватало); после четырех лет стажа ассистент-подросток уже мог сдавать экзамены на звание учителя младших классов. Дядя Уильямс, вольнодумец и насмешник, Берти очень понравился; этот персонаж оживет в текстах Уэллса не однажды. Они были довольны друг другом. Но с работой все вышло не так хорошо. Новый помощник учителя оказался весьма строгим педагогом: чтобы поддержать дисциплину, он постоянно дрался со своими учениками. Случалось, что потасовка между учителем и учащимся (последний мог быть на голову выше и сильнее) выходила из пределов класса и продолжалась посреди деревни, к неописуемому удовольствию остальных школьников. Недовольны были только взрослые: по их мнению, учитель должен бить ученика в стенах школы, а не гоняться за ним по улице. Дядя Уильямс сказал, что Герберту «не хватает такта».