Вернувшись в Вену, Герцль принялся за работу, вдохновленный согласием издать его план в виде брошюры. Основой послужило его «Обращение к Ротшильдам». Теперь он переработал «Обращение» стилистически и по существу, включил новые формулировки и положения, выстроил его более последовательно, дописал эффектный финал. Под названием «Еврейское государство. Попытка современного решения еврейского вопроса» брошюра вышла 14 февраля 1896 года тиражом в три тысячи экземпляров в издательстве М. Брайтенштайна в Вене.
В этой работе Герцль изложил свою концепцию, нашедшую отражение уже в «Обращении к Ротшильдам»; он утверждал, что решение еврейского вопроса может заключаться только в возвращении внутренней и внешней свободы для евреев и еврейства. Там же, как Моисей Гесс или Леон Пинскер, Герцль рассматривал враждебность к евреям не как реликт прежних времен, который постепенно «рассосется», а скорее как прямое следствие уравнения в правах. Это означало ни больше ни меньше как признание того, что уравнение гражданских прав как интеграционная мера себя не оправдало и что стремление евреев к ассимиляции в нееврейском окружающем мире — это ложный путь, обреченный на провал. Герцль также придерживался мнения, что еврейский вопрос может быть разрешен только путем концентрации максимально большой части евреев в собственной стране. Характерно, что Герцль — вполне в духе времени — на этот раз рассматривал еврейский вопрос преимущественно как национальную проблему. Он писал в этой работе: «Я не считаю еврейский вопрос ни социальным, ни религиозным, даже если он временами принимает ту или иную окраску. Это вопрос сугубо национальный… Мы — народ, единый народ». Еще более ясно высказана позиция Герцля по этой проблеме в статье, опубликованной им в 1899 году в «Норд Америкен Ревью» под заголовком «Сионизм», где он рассматривает критерии, определяющие нацию. Не заботясь о традициях и исторических суждениях, он приходит к выводу, что нация — «это историческая группа людей с идентифицируемым единством, которая удерживается вместе благодаря общему врагу».
Здесь совершенно недвусмысленно проявляется приверженность Герцля не к традиционно-религиозным преданиям еврейства, а к теориям государства Макиавелли и Гегеля, к национально-государственному мышлению XIX века. В его «Еврейском государстве» нет и намека на религиозную мысль о Сионе, и это подтверждается прежде всего тем, что Герцлю в принципе все равно, где будет находиться это государство. Он был готов собрать евреев в Восточной Африке или Южной Америке, если тамошние «геологические, климатические, короче, естественные условия всякого рода» допустят масштабное поселение. Другими словами, не будучи сосредоточен на какой-либо одной специфической территории, Герцль собирался в первую очередь решать две крупные задачи: подготовка еврейского государства изнутри и создание политических органов, учреждений и гарантий извне путем приобретения земли и согласия властей. Хотя Герцль указывал также на принципы социальной справедливости и сближающей народы гуманности в своем «еврейском государстве», но несомненно политическая технология основания государства интересовала его гораздо больше.
Более половины сочинения Герцля посвящено вопросам политического становления, и особенно созданию экономических и социальных предпосылок, которые должны были придать его пока еще утопическому государству черты высокоцивилизованной и индустриальной образцовой страны. При этом Герцль делает акцент на трех моментах. «Еврейская компания» должна в централизованном порядке провести практическую работу по осуществлению колонизации. Перед восточной группой ставилась задача духовно подготовить евреев в соответствующих странах к переселению, «ибо мы хотим, — пишет Герцль в этой части работы, — дать евреям родину…, аккуратно вырвав их со всеми корнями и пересадив их в новую, лучшую почву». Наконец, «Еврейская компания» должна стать важнейшим органом, центром нового народного движения. Ему должна быть поручена научная и политическая подготовка плана переселения. Оно должно проверить, насколько возможно претворить этот план в жизнь, «хотят ли и должны ли евреи переселяться на землю обетованную уже сейчас». В остальном «Еврейская компания» должна приложить все усилия к тому, чтобы ее признали «государствообразующей силой», ибо «тем самым государство, по существу, было бы уже образовано».
«Нет никого настолько сильного или богатого, — говорится во вступлении к работе, — чтобы взять народ и перенести его с одного места жительства на другое. Это подвластно только идее. У государственной идеи есть такая сила». И далее: «Евреи на протяжении всей ночи своей истории не переставали лелеять эту царственную мечту:
«В следующем году в Иерусалиме!» — это паши древние слова. Теперь нам предстоит доказать, что мечта может стать реальностью».
ЗАРОЖДЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО СИОНИЗМА
С середины XIX века независимо друг от друга и почти одновременно многие еврейские мыслители стали призывать к отказу от ассимиляции и к осознанию народом своего еврейства. По всей Европе шла усиленная агитация за национальный еврейский центр в Палестине. Сэр Моисей Монтефиоре, британский еврей, начал интенсивно прорабатывать возможность хозяйственного освоения Палестины. Гирш Калишер, Элия Гутмахер, Иегуда Алкалай и другие также выступили в поддержку еврейской национальной мысли, причем их воззрения были тесно связаны с религиозными убеждениями. В своей работе «Дришат Сион» Калишер выдвинул аргументы в пользу того, что мессианское обетование Библии может быть истолковано лишь как возрождение еврейской нации на родовой земле. Поэтому созванная им в 1860 г. в Торне конференция, где собрались наиболее видные представители еврейства и раввината, призвала к практическим мерам, направленным на колонизацию палестинских земель.
Однако более важное значение, чем требование колонизации на религиозно-национальной основе, имели попытки рассмотрения восстановления еврейской национальности в политическом плане. В этой связи неизбежно должно быть названо имя человека, который по праву считается основателем и творцом современного еврейского национального движения — имя Моисея Гесса. В нем мы впервые встречаем то сочетание этического социализма и просвещенного национализма, которое сыграет большую роль в будущем развитии сионизма.
«Коммунистический рабби», как называли его, попутчика Карла Маркса и Фердинанда Лассаля, его противники, в своей книге «Рим и Иерусалим» в 1862 году впервые начал пропаганду «возрождения еврейского народа» путем «концентрации в его родном краю». После объединения Италии и ожидавшегося объединения Германии он анализировал еврейский вопрос как» последний национальный вопрос». При этом он исходил из того, что евреи образовали общность в силу исторических судеб своего народа, и из этой общности нельзя выйти по желанию: каждый еврей солидарен со всей своей нацией, независимо от того, хочет он этого или нет. Подобное признание означало отказ от борьбы за гражданское равноправие или от ассимиляции, а также то, что решение еврейского вопроса может быть достигнуто не в индивидуальном порядке, а лишь в отношении всей еврейской нации. Но, хотя Моисей Гесс изложил все то, что лишь десятилетия спустя должно было стать смыслом сионистского движения, его инициатива — как это трагически свойственно большинству пророческих призывов — не встретила настоящего отклика.