Наряду с банковским проектом важнейшим вопросом была также колонизация, вокруг которой постоянно разгорались страсти и до и после первого конгресса. Но и здесь было достигнуто согласие противоборствующих позиций. Была отвергнута инфильтрация, которую Герцль назвал в своей речи на открытии «контрабандой людей», и, напротив, одобрен рост кассы еврейского народа в Палестине путем колонизации и создания промышленности. Представленное на голосование предложение разъясняло, что следует понимать под «целесообразным заселением» Палестины: «Колонизация, которая должна проводиться с согласия турецкого правительства, в соответствии с планом и под руководством избранной конгрессом комиссии». Это решение означало следующий шаг в укреплении единства движения. Поэтому 31 августа Герцль со спокойной совестью смог закрыть конгресс словами: «Мы находимся в пути. Началось духовное странствование евреев. Чем оно закончится? Будем надеяться на лучшее».
ПОЕЗДКА В ПАЛЕСТИНУ, «ДРЕВНЯЯ НОВЬ»
Уже летом 1897 года стали циркулировать слухи о том, что кайзер Вильгельм II намерен отправиться через Константинополь в Палестину для освящения евангелической церкви Спасителя в Иерусалиме. В этом путешествии мировая общественность не без оснований видела заявление о германских интересах в регионе Восточного Средиземноморья. Экономические и политические цели германской политики были известны. Речь шла о дальнейших концессиях для строительства Багдадской железной дороги и торгового порта в Хайдар Паша. Распространить германское влияние мирным путем вплоть до индийской границы — такова была программа, воспламенявшая воображение Вильгельма II.
Именно поэтому политический аспект этой поездки имел большое значение для молодого сионистского движения. Герцль опубликовал в «Мире» ряд статей о запланированной поездке кайзера в Палестину и о германской восточной политике. Суть статей сводилась к тому, что необходимо включить сионизм в круг германских интересов на востоке. В этой связи весьма показателен ход мыслей Герцля. Из проводившейся тогда горячей дискуссии о протекторате над Святыми местами Герцль заимствовал идею протектората — протектората для евреев. «Нам необходим протекторат — и германский был бы для нас… наилучшим», — писал он великому герцогу Баденскому, который 2 сентября 1898 года дал ему длительную аудиенцию на острове Майнау Бодензее.
Благодаря посредничеству великого герцога произошла встреча Герцля с графом Филиппом (Эйленбургом, германским послом в Вене. (Эйленбург, будучи другом и доверенным лицом Вильгельма II и потому влиятельной персоной, был захвачен планами Герцля и спросил, должен ли кайзер в Константинополе склонить султана к предоставлению территории и автономии. «Нет, — заявил Герцль, — кайзер должен только замолвить слово, чтобы султан вступил с нами в переговоры». Однако во время этой беседы 16 сентября в германском посольстве в Вене на Ойленбурга произвело сильнейшее впечатление замечание Герцля, что соперник Германии Англия может ухватиться за мысль о протекторате. «Наше движение существует; я ожидаю, что та или иная держава проявит к нему интерес. Вначале я думал, что это будет Англия. Это соответствовало бы природе вещей». Тем не менее Герцль настойчиво подчеркивал: «Но мне было бы гораздо приятнее, если бы это была Германия». Беседа между Герцлем и Бюловом, германским государственным секретарем по иностранным делам, состоявшаяся 17 сентября в Вене, прошла с полным взаимопониманием. Любезность, с которой Бюлов встретил Герцля, сделала беседу скорее похожей на светскую болтовню. Бюлов проявил свою осведомленность по части сионистского движения, но вместе с тем сумел указать и на его сомнительные аспекты. Однако в принципе он, по-видимому, одобрял планы Герцля.
Несколько дней спустя Герцль по делам Еврейского колониального банка поехал в Париж, Гаагу и Лондон. Из Парижа он написал Ойленбургу подробное письмо, в котором еще раз ходатайствовал об аудиенции у кайзера до его отъезда и подробно излагал преимущества своего плана для Турции и всего мира. В Амстердаме он получил ответ Ойленбурга. Там содержалось даже больше, чем он мог ожидать. Ойленбург сообщал, что кайзер склонен взять эмиграцию евреев под свою защиту. Во всяком случае, кайзер будет огорчен, если не сможет принять его в Константинополе. Подробности он узнает в Берлине.
7 октября 1898 года Герцль встретился с Ойленбургом в его имении под Берлином. Во время прогулки граф сообщил ему, что все самое важное он уже изложил кайзеру. Герцль должен поехать в Константинополь, возможно, беседы с кайзером будут достаточно и ему не придется самому ехать в Палестину. Однако, несмотря на это, он считает желательным, чтобы кайзер принял делегацию сионистов в Иерусалиме. Герцль заметил, что подобной делегацией может руководить только он сам. Английских соплеменников он не хотел брать с собой из политических соображений; русских — из опасения, что они, вернувшись, подвергнутся притеснениям, особенно после объявления о германском протекторате. Ойленбург возразил, что он ожидает проблем только со стороны Англии и Франции. Он уверял, что кайзер уже «полностью свыкся с мыслью о протекторате». Он не сомневается, что султан благожелательно воспримет его совет. Тем не менее Герцлю не следует предаваться слишком радужным ожиданиям. «Как сложатся обстоятельства, — сказал Ойленбург, — известно одному Богу. Мы тоже пока не можем знать, сможем ли мы пойти в этом деле до конца. Германия не станет вести войну из-за сионистов».
Герцль был потрясен. Неужели план всей его жизни стоит на пороге осуществления? «Поразительно, поразительно, — пишет он в своем дневнике. — Протекторат Германии — дело уже решенное!» И в переизбытке счастья после разговора с Ойленбургом он записал в дневник несколько странную, но характерную фразу:
«Находиться под протекторатом этой сильной, великой, высоконравственной, великолепно управляемой, четко организованной Германии — это может иметь для еврейского народною характера только самые благотворные последствия».
Это были «самые напряженные часы в газетном романе моей жизни», — отметил Герцль в том же дневнике. Он напряженно ждет вызова в Потсдамский замок. Но вместо аудиенции у кайзера вновь состоялась подробная беседа с великим герцогом Баденским, который как раз в эти дни находился в Потсдаме. Все же вскоре Герцль еще раз побеседовал с Бюловом и имперским канцлером Гогенлоэ. По его словам, это была всего лишь основательная проверка. Гогенлоэ не выказал особой симпатии, скорее, в содержании и тоне его речей сквозила некоторая антипатия с явно антисемитским подтекстом. Да и Бюлов, в отличие от своего поведения в Вене, высказывался холодно и сдержанно. «И Вы верите, что евреи бросят свои биржи и пойдут с вами?» — спросил Гогенлоэ. — Евреи, которые прекрасно устроились здесь, в Берлине?» «Ваша светлость, — ответил Герцль, кроме Берлина, существует Берлин О или N[6] — я точно не знаю, — где живут бедные евреи». Бюлов: «Во всяком случае, это было бы первое странствие иудеев на восток. До сих пор они в основном передвигались на запад». Герцль: «Да нет же! И в этот раз тоже на запад. Евреи уже обогнули земной шар. Восток вновь стал западом». На вопрос Гогенлоэ о финансовых ресурсах Герцль указал на различные фонды, «которые в случае необходимости объединятся». Прощание было прохладным, но все же Герцль получил обещание, что кайзер примет его в Константинополе.
Герцль возвратился в Вену. Последовали переговоры с издателями «Новой свободной прессы», принявшие для него крайне неблагоприятный оборот. Его политическая деятельность все больше мешала работе. Тем не менее это не воспрепятствовало его размышлениям о том, каким должен быть состав депутации в Палестину. После некоторых колебаний комитет действия принял решение включить в депутацию Давида Вольфзона, Макса Й. Боденхаймера, Й. Зайденера и Моисея Шнирера под руководством Герцля. Выбор был сделан таким образом, что члены делегации представляли различные профессии и могли дать сведения о самых разных проблемах.
Прибыв 15 октября с делегацией в Константинополь, Герцль сразу же постарался добиться обещанной аудиенции кайзера, который уже несколько дней вместе с большой свитой находился в городе. Однако это было отнюдь не просто. Кайзер Вильгельм II был настолько загружен официальной программой, что приблизиться к нему было почти невозможно. Поэтому Герцль решил передать прошение об аудиенции через сопровождавшего кайзера гофмаршала Августа фон Ойленбурга. «Прием сионистской депутации на святой земле, — говорится в этом прошении, отправленном 18 октября, — несомненно, даст общественному мнению повод для дискуссий. Если это станет свершившимся фактом, то враждебное вмешательство произойдет слишком поздно… Все зависит от формы свершившегося факта. Одобрения «Еврейского земельного общества» в Сирии и Палестине под германским протекторатом, по моему скромному мнению, было бы на данный момент вполне достаточно. Это «Земельное общество» постепенно создало бы прочие органы. Анализ общего политического положения потом покажет, когда, где, в какой момент и в каком объеме можно будет наиболее эффективно подчеркнуть перед всем миром наличие германского протектората». Герцль настоятельно просит в этом послании как можно скорее предоставить ему аудиенцию, поскольку последнее судно, на котором он сможет своевременно добраться в Палестину, выходит в море на следующий день.