Габриэль Сент-Джеймс, герцог Лэнгфорд, сгорал от нетерпения, пока его экипаж медленно катил по городу на восток. С такой ездой визит грозил затянуться на целый день.
Без того скверное настроение испортилось окончательно. Его утомили поздравлениями с тем, что принадлежало ему по рождению и было унаследовано как обязанность. Улыбки и славословие казались чертовски лицемерными. Предвидь он водопад столь выспренних похвал своей речи в парламенте на прошлой неделе, предпочел бы утопить ее в бутылке хорошего кларета.
Теперь еще дурацкая затея младшего брата купить дом у черта на рогах!
Почему бы Гарри не остаться в семейном доме? Места более чем достаточно. А уж если он печется о собственной независимости, мог бы снять квартиру или дом в Мейфэре. Но нет, Гарри, со свойственной ему эксцентричностью, выбрал особняк у Британского музея. Еще бы, он там завсегдатай, наверняка знает каждый черепок в запасниках.
Злой на весь мир, Габриэль попытался отвлечься мыслями о предстоящем декадентском кутеже. Безудержный разгул неизменно улучшал ему настроение. Он намеревался согрешить с одной леди. Дотоле застенчивая, на последнем свидании та недвусмысленно дала понять, что не прочь…
Экипаж повернул и покатил, чуть набрав скорость, однако совсем ненадолго. Габриэль проклинал себя, что не отправился верхом. Было бы гораздо быстрее.
Наконец карета остановилась перед городским жилищем брата на Бейнбридж-стрит. Габриэль вышел и оглядел здание. Не то чтобы оно ему не нравилось. Кирпичный фасад, беленые консоли и наружные подоконники может и недурны, но даже с учетом трех этажей никак не резиденция лорда.
А еще соседний дом! Прямо над обиталищем Гарри нависал громадный особняк сэра Малкольма Найтли. Обильная резьба по камню подчеркивала как древность и монументальность возведенного до наступления эры архитектурного воздержания старинного замка, так и ничтожество кирпичного соседа. И словно в подтверждение этого контраста величественной архитектурой залюбовалась женщина. Судя по скромному зеленому платью – служанка. Явно пораженная древней серой громадой, она даже отступила, чтобы лучше ее рассмотреть.
Габриэль вспомнил, что его сюда привело: приглашение брата по весьма деликатному делу. Впервые сердце Гарри было разбито, и он страдал.
В сердечных делах Габриэль был дока, но все равно заставлять его тащиться через весь город – негуманно.
Дом, кажется, закрыт. Аманда его изучала, а сама не могла отделаться от мыслей о только что состоявшейся встрече. Четверть часа она провела в другом доме, на Бедфорд-сквер.
Ее и леди Фарнсуорт встретила прелестная блондинка миссис Галбрет. Потом они втроем сидели в загроможденной стульями и диванами библиотеке, и миссис Галбрет расспрашивала Аманду. Расспрашивала как обычную новую знакомую, только более пристрастно.
Как будто нанимала на работу. Но тогда леди Фарнсуорт вела бы себя иначе. А леди Фарнсуорт смотрела на все сквозь пальцы. Лишь под занавес упомянула, что миссис Галбрет – издательница «Парнаса», журнала, для которого она пишет. А миссис Галбрет заметила, что скоро они встретятся снова. Потом леди Фарнсуорт извинилась, сказав, что ей надо пройтись по магазинам.
Усилием воли она отвлеклась от воспоминаний о своеобразной встрече и сосредоточилась на созерцании большого дома. Она взяла корзину со снедью в правую руку, чтобы все в доме могли ее видеть. Никто из жильцов не удивится бедно одетой женщине, которая возвращается с покупками и остановилась поглазеть на жилище богачей.
Хорошо, что сэр Малкольм Найтли жил в таком заметном доме, возведенном еще в эпоху Карла. С ним в самом Мейфэре ничего не сравнится, и даже такие известные лондонские особняки как Монтегю-Хаус и Сомерсет-Хаус уступят ему в пышности. Обильно украшенное здание поражало еще и размерами. Она просто не представляла, сколько в нем комнат.
Затормозивший у соседнего дома экипаж не двигался с места. Она увидела, как из него вышел и остановился высокий красивый мужчина, поднял глаза и посмотрел на громаду по соседству. Он и на нее бросил взгляд, но без тени подозрительности.
Заметила его и служанка. Судя по одежде, очень богат. И таких синих глаз она никогда не видела. Шляпу он нес. Тоже хорошо. Она подумала, что та вряд ли без труда села бы на густые, модно непокорные темные кудри.
Потом он вошел в дом. Не сводя глаз с жилища сэра Малкольма, она подошла к этому экипажу. На его запятках скучал лакей, а кучер возился с уздечкой лошади.